***

я прочел ей свою эпитафию
и том, как в свои восемнадцать
я отрекся от этой анафемы -
от гулянок, подружек и танцев.

что ты смотришь,глаза свои серые,
окунув в мою мертвую гавань?
то ли в разуме - всё, то ли в вере...
ты не знаешь? лишь красной ранью

свежим днем по умытой заре
ты бежишь, не волнуясь о сущем,
не боясь, ты смеешься в лицо мне,
что не парень я - лес дремучий. 

ну, и полно, прошу, не смейся.
я смотрю на тебя, и берет тоска,
что при свете чарующим месяца
будешь ввек ты не мне отдана,

что к другому уйдешь, к веселому,
"будет жизнь и полна и легка",
я - болото, иссохшее, квелое;
ты же - жизни поток, река.

и пока ты меня целуешь,
я в душе тихо плачу тайком,
оттого, что не знаю, любишь?
оттого, что зовёшь стариком.