Мы мечами рублены, мы кнутами сечены...
в ноздри наши рваные ударяет гарь.
Вот что приключилося во Твери возлюбленной
для певца вот только что, а для внуков – встарь...
Сотню лет без малого мы под игом корчимся...
татарва бесчинствует, изнуряя Русь.
Нукеры Чол-хановы снова к нам нагрянули...
имя это гадкое – как реку – плююсь.
У кого коня возьмут, нет коня – жену возьмут,
нет жены – несчастного в рабство поведут.
Если заартачишься – враз снесут головушку ,
и на пике с хохотом голову несут.
Вот и нынче варвары досыта награбились,
но вдругорядь начали торжище трясти.
Сердце христианское многотерпеливое ,
вот и ты взрываешься : « Не могу снести !»
За дубьё схватилися , в колокол ударили
и пошли татарскую нечисть мы крушить...
А Чол-хана в тереме , где он сразу спрятался ,
стали жарким пламенем праведно казнить.
Эй , деды , погибшие здесь на стенах некогда ! –
бой наш сверху видючи – каплю легче вам ?
И за город грабленый , и за нас поруганных ,
и за вас - отмщение ныне аз воздам.
Но ещё не выстыло свежее пожарище ,
но ещё не тронуло тление врагов –
как с востока к городу рать пришла татарская ,
вместе с нею – русские... в двадцать пять рядов...
А под стягом княжеским – или это блазнится ?
князь Московский. Господи , ведь сосед нам он...
Калитою прозванный за большую скаредность ,-
город поджигает наш он со всех сторон.
Не бывало этого и во дни батыевы :
не вздымали с ворогом на братов мечей..
Славная дружинушка , из Москвы пришедшая ,
о плечо с татарами рубит тверичей.
И за Тверь – пожженную , и за нас – порубленных,
князь уделы новые выбьет для себя.
Убивая русского , русский возвышается...
царство укрепляется , русский дух губя.
Внуки и праправнуки . вы ещё восславите
землесобирателя Ваньку Калиту,
Словом не помяните , отметая мелочи ,
наши кости белые , нашу маету.
Всё – то по Антихристу нынче в мире деется ,
братство забывается , а бездушье чтут.
Гордое и славное нарекают глупостью ,
жадное , кровавое – мудростью зовут.
Что нам ваша истина ? – мы-то в прах развеяны –
дескать «силы копятся , после победим».
На Непрядву дальнюю , на Угру замерзшую
мы с усмешкой горькою сквозь века глядим.
Над лесами сонными медленно раскатится ,
канет , станет воздухом этот плач Тверской...
В почве растворенные всё равно мы чувствуем :
пахнут дали русские славой и тоской...
23 апреля 98