У меня в голове
человек
без лица,
без кольца
И без галстука спрашивает у девочки, сидящей на стуле,
Улыбающейся без конца,
Какую-то ерунду простую:
О чем она думала, когда падала в пустоту,
Или никогда не переходила на красный, лишь на зелёный,
Или верила во встречу, но только в ту,
Из которой выбиралась спокойной, ни капельки не влюбленной;
О чем она думала, когда падала в воду,
Или возвращалась домой, как большой начальник,
Или когда на "ты водишь!"
Кричала в ответ "догони сначала".
Девочка только молчала,
Соблюдала дистанцию,
(О том твердили серьезные дяди и тети,
Разбирая тексты в попытке увидеть суть:
Где здесь автор? Топчется у порога, но не заходит,
Словно боясь заблудиться в сумеречном лесу,
А на деле в трёх соснах).
И я тоже в ответ молчала,
на стуле ерзала, улыбалась глупо.
И комната, теряя плоскость, мой стул качала,
Катала, как мячик, из угла в угол.
...
Человек без лица спрашивает что-то ещё,
От скуки кажется, что он не придуманный, а живой.
Я чувствую, как чья-то рука ложится мне на плечо,
Как девочка в тишину погружается с головой.
Потому что не помню я, о чем думаю,
А помню лишь, о чем маюсь,
О чем болею, лелею беду мою,
Как белую горсть цветов где-то в начале мая,
Как жёлтую горсть уходящего из руки песка,
Как синей воды бессмысленную пригОршню.
И тем ярче воспоминание, чем чернее моя тоска,
чем горше.
...
Человек без лица спрашивает о времени ещё вроде,
Почему время забирает столько свобод,
Почему автор топчется у порога и не заходит,
Почему автор боится встречи с самим собой.
...
Человек без лица смотрит пристально,
Ледяные глаза, как речная гладь.
Где я видела это? У замёрзшей каменной пристани,
Уронив в снег и голос, и боль, и взгляд,
И тогда я умолкла - и так до сих пор молчала.
И слова в этом тексте даются с таким трудом,
Что мне кажется, я не в комнате - у заброшенного причала,
И река, словно нежность, проносится подо льдом.