...Столетья идут, несмотря на земной цейтнот,
а солнце скрывается снова, не рассмотрев нас.
И слева щемИт: и, кажется, это ревность,
а это из сердца проклёвывается цветок.
Я вижу весь мир целиком — со случайной точки,
как будто стою посреди своего нутра.
И думаю — Господи, это ж ещё цветочки,
всего-то восемь утра.
И мир просыпается. Я дышу и дурею
от тёплого зуда. А мне говорят: замри!
Листвой покрываются бронхи мои, как деревья,
травой моя память выходит из-под земли.
По венам дорог растекаются автомобили,
и невыразимая ясность, как соль во рту,
едина для всех, что полюбят меня и любили.
Едина для всех,
что внутри меня
и вокруг.
И всё это — чудо. Особенно — ты, нелепо
случаясь со мной раз за разом из века в век.
Я — мир. Я люблю тебя наступающим летом.
Я небо в глазах твоих, если ты смотришь вверх.
Я даже не удивляюсь чуть слышной музыке,
которая — просто спонтанное волшебство.
Ведь Бог — он и бомж,
что вон там копается в мусорке,
и юное солнце в припухших глазах его.
И так вот все смотрим на солнце, всласть похандрив, мы,
чтоб нежно и больно росли из сердец цветы.
Я щурюсь от ясной, невысказанной высоты.
И из ниоткуда ко мне вдруг приходит рифма.
Сама, словно чудо, ко мне вдруг подходит рифма.
Поскольку она — ты.