Черешня оделась в жемчужные ризы,
Как будто всенощную будет служить.
На раннюю Пасху природа капризна,
А нынче - теплынь и так хочется жить.
У борта горячего ржавой газели,
Парнишка рыдает с кофрой санитарской.
Вновь глянет, не веря, в салон - неужели
Подружка лежит там с дуги светлодарской.
На ветках поломанных - сладкие росы,
Сурепки медовый дух веет с полей.
Ей кровь залепила пшеничные косы,
Глаза не закрыты небес голубей.
А день распогожий и тихий, как сказка,
И вести благие о жизни иной...
Ах, милая девочка, даром, что Пасха,
Тебе не воскреснуть, распятой войной.
У ней никого из родных, и он тоже
От дому бежал - почитай сирота.
На небе, наверное, чествует Боже
Любимого сына, что снят был с креста.
А здесь, на землице, рукою неверной
Безгрешно греша ладит плотник поддатый
Ей гроб по размеру, бесплатный, фанерный,
Какой по уставу положен солдату.
Багряную ризу огладил священник,
И крест золотой поправлял на груди.
На требу озвучил немалый он ценник,
Покойников много, а он тут один.
Вязал узелок он дрожащими пальцами,
В холодных сенях, по стропиле стуча,
Висел паренёк, что был родом из Зайцево,
А рядом, чадя, догорала свеча.