Шипы восхода.
Мир держится,на паперти костей,
Так брошенных наивно,детскою рукою.
И нет поверь мне,от боженьки вестей,
Тот рай где ты бы лил,слёзы радости рекою.
Здесь лишь напившись,с рук чумы гнилую кровь,
Отдашь последнее в душе твоей прощенье.
Она по обещает дерзкую любовь,
И ты поймёшь всю суть,мирского прегрешенья.
Не вой по волчьи,расхрабрившийся щенок,
Те надругавшись,в угол спрячут.
И ты вонючий,ещё без имени сынок,
Нарвёшься в сутолоке,где мордой тычут.
Стерпи парок,пока не равен бой,
С бессовестной и лютой псиной.
Она родивши,будит лишь горда тобой,
Токой покладистой и ласковой скотиной.
Молчи,живому нет удела торжества,
В бессоном сумраке,отчаянных стеснений.
Ты можешь лишь,увидеть ноги божества,
И облизать их без всяких позволений.
Такая воля не нужна,бродячим тварям,
Их убивают,по ночам при лунном свете.
Ты подрасти чуток,примкнувши к стаям,
Малыш мой дорогой,помня о завете.
Тот кто был тебе родным,в печали детства,
Отдался сам,звериному позыву.
И так блевотой,кормит с малолетства,
Подталкивая лишь тебя,к обрыву.
Он знал одно,что не чета людская рать,
Свободным нехристям,в порыве зова.
Что нам доно людей,за всё корать,
За то,что те не знают чести слова.
Молчи пока,в углу мечтая,
Забыв о всех проказах,мирового зла.
Пойми что мать твоя,отроду святая,
И перерождений,кровь и кость дола.
Она дола всё то,чего в помине нет,
У сброда верующих потомков племя.
Прольётся ласковый и вещий свет,
И ты проронишь,наше благородства семя.
А щас лишь голод,бес кровного похмелья,
В сосцах лишь молоко кипит.
И будит миленький,пышные веселья,
Не упрекая молодость,накормят кто не спит.
Сразись пока с карательною тенью,
Проросшей возле,бока твоего.
Ты не знаком с крамольной барской ленью.
И будешь рад,отдаться после всё ж всего.
Томись мой мальчик,в тьме уюта,
Ты сам посмотришь,в очи матери своей.
Ты всё поймёшь,какая в мире смута,
И взвоешь волком,признавшись матери своей.
Ходил без умолку,стонал кончину,
Сражённый,бледною и страшною луной.
Не находил для праздника,причину,
Прощаясь с жизнью,согласен был с веной.
Вена одна,на весь род волчий,
В оскале дней,искать чужую плоть.
Во всех делах,и жутких толчей,
Вдохнуть прохладой,доли хоть.
Трезва орава,щенков матёрых,
С десной кровавой,грудь сосать.
Боков от тесноты,до боли тёртых,
У матери сбродившее,молоко глотать.
Она твердит,чесна по воле рать ночная,
Всему есть в мире,свой предел.
И кормит грудью,а жизни что то зная,
И молвит деткам,так бог велел.
Снесла я вас в потёмках укрывая,
В бурьяны рослого тернового листа.
И лишь гнилою костью,чуть живая,
Я стала от такой беды проста.
Ходить я начала под храп живого,
Облизывая каждого,кто был мне мил.
Не находя в угаре дня,мне дорогого,
Я падала в беспамятстве,бес сил.
И солнце подымалось,высоко упрямо,
Лучами лишь горел мой тухлый нос.
И было то с дороги тело обозримо,
И кто то извергал,вонючий свой понос.
Животная отрада,жертвы наглой,
Свалит из под ноги,голую гортань.
И то,что так хамило,стало падлой,
И я в потугах глотала рвань.
Вам принесла то мясо,горькой правды,
Чело моё в терновнике,потуг любви.
И вы мне волки ночи рады,
И я шепну,любому мальчику живи.
Ещё начнётся утро,милого отмщенья,
Когда вы все,лишь воем позовёте жить.
И ты мой волк,на паперти прощенья,
Не смей не зная жизни выть.
Трава растёт,у нашего подножья,
Щекочет холку,колючки шип.
Ты выжил в стаи,под небом явного безбожья,
И ты в слезах,к щеке родной прилип.
Мы учимся отдав,всё в гордости молчанья,
На паперти тернового,блудного пути.
И всё же наши,кровью оправданы стенанья,
Где мы щенков,могу к восходу дня вести.
Они умывшись,сладкой дрёмой подземелья,
Вопьются в девственно огульные сосцы.
И радостью молочного,муками похмелья,
Они как яд вопьют,рании резцы.
И расхрабрившись,до крови глотая,
Вы кротость потеряете,в битве за паёк.
И вороны на пиршество,слетая,
Вам тем кто слаб,бросят свой намёк.
Кого за пятку,клювом опорочат,
Сразив своим,пророчеством хулы.
Кого за нос,во чах младенческих порхая,
Они пронзят бедою,те чувства что милы.
Дразнят и колко призывают резва,
Сорвать своё,от материнского сосца.
Они хотят теперь,увидеть трезва,
То что вы окрепните,у трапезы конца.
Масть чёрная,закрутит миром пляску,
В которой нет,матери тепла.
И вы все помня,волчицы ласку,
Воем граните,что жизнь,охота нам мила.
Свидетель бог,того безумного прочтенья,
Той так жестокой,в суматошной день возни.
Вы родились,по воле мира отреченья,
И ты волчонок смерть,глазками дразни.
Дразни её,бессовестную суку,
Что для порядка,вновь отымет всех.
Она с тобой завоет,прогнавши скуку,
И ты подымешься на лапы,вспомня всех.
Пронзи всю тьму ночную,
Что днём так похотливо,отдыхать могла.
Смерть пасть сомкнёт,я телом повинную,
Она в дороге правду,стерегла.
Сойдись в сумраке праздника ночного,
С любым кто был к вам безутешно зол.
Ты с болью породнишь,проказника шального,
Лишь доказав ему,что в мире каждый гол.
Неситесь дни,в сумраке живого,
Я сам дерзну,к сосцам прильнуть,вес яд приняв.
Пусть ад расторгнет,глубь святого слова,
И я оков всю тяжесть сняв.
Смогу воспеть,людское племя,
Тревожно ждущих,глоток молвы.
Я знаю люди,приидет время,
И мы протяжно взвоем,о том,что мы живы.
***