На столе моём бумаги белой груда
в обстановке суматохи деловой
ожидает поэтического чуда
в откровенности поспешной и живой.
И судьба её мне видится неясной,
два пути в конце трудов моих открыв, -
быть исчерканной жестоко понапрасну
или бережно отправленной в архив.