Куда ни глянь - кругом архипелаги.
Отходим через полчаса.
Соленый ветер треплет флаги
И надувает паруса…
Он не умеет жить на суше:
Его корабль – его же дом.
Он вечно зол, всегда простужен,
Частенько пьян, да, пьет он ром.
Он, над толпою возвышаясь,
Наводит на матросов страх,
Всю жизнь разбоем занимаясь,
Он сеет смерть. В его руках
Два раскаленных пистолета,
Еще с десяток – за спиной.
Он жуток и он знает это.
Он видит судно – будет бой.
Его глаза огнем пылают,
Он словно дьявол воплоти.
Пощады, жалости не знает,
А если хочешь жить – плати.
Его пираты все угрюмы,
Пью ром лениво на корме.
Добро награбленное – в трюмах,
Корабль ограбленный – на дне.
Темнеет. Штиль. Встав у штурвала
Он смотрит вдаль. Как кровь закат.
Он вспомнит все: как целовала,
И шелк волос, и аромат,
И нежность кожи смуглой, тонкой
И томный взгляд, и власть над ним.
Себя с ней чувствовал ребенком.
Ее любил и был любим.
Пред ней дрожал, дышать боялся,
Огромный, злобный, рядом с ней
Краснел, смущался и терялся:
От рома был едва ль пьяней.
Пред ней вставал он на колени,
Пред ней он млел, боготворил.
Она – и смысл, и вдохновенье,
Она одна – источник сил.
Он верный пес, она царица,
Ее слова – его закон.
И образ в памяти хранится –
Его прогнать не в силах он.
Он все сокровища бы отдал,
Чтоб снова смог ее обнять,
Он душу дьяволу бы продал
(Хотя уж нечего продать)…
Но с каждым разом лик ее туманней,
Вдали уж перестал алеть закат.
Сегодня он в сети воспоминаний,
А завтра снова злой морской пират…