Из цикла "Предания веков"
По случаю приезда короля
Обласканный хозяин рвет и мечет,
Под пятками у слуг горит земля
И в погребе ночует виночерпий.
Кухмистер с мажордомом на ножах -
На черный двор без брани не выходят.
И только егерь верит в чудеса -
Его успех живет не в огородах.
У ловчих что ни день трубят рога.
В зверинце мощный тур и волчья стая,
Кабанья обозначена тропа,
В загоне опечаленные лани.
В конюшне ясли полные овса,
Кузнечный дом подковами запасся,
В озерах отразились небеса,
В лебяжьем пухе поспевает мясо.
«Приехали!!!» - донжон украсил флаг.
Фамильный кубок, пряности востока.
Усмешки кавалеров на усах,
Жеманство, поцелуи, нервный ропот.
Наутро – пух и перья, дикий ор,
Борьба клыков, рогатин и кинжалов,
Собачья свора наполняет бор,
Но королю лесных трофеев мало.
«Ату!» - пошла потеха по полям,
Ничтожное зверье под копытами,
И колосу досталось, и стогам,
Но заячьих хвостов и лисьих мало.
Дорога на Париж: «Скачите, сир!
Его товары, рынки и девицы
Пожалуют на ваш вечерний пир,
Они ли смеют вам не поклониться?!»
В Париж! Вдоль томных сенных берегов,
По рыночной толпе, ряды ломая.
Неловкому – беда, коль он таков,
Тому, кто не уверен – жизни мало.
Потеха так потеха: хохот, вой,
Проклятья, визг облапанных простушек.
Но, что это? Змеею взвился конь
И вытряс седока лихого душу.
Прислуга онемела: "Mon plaisir!"
Но беды упреждать ей-богу поздно -
Монарх лежал бездыханный в грязи,
А черная свинья скреблась в отбросах.
Она ли испугала жеребца,
Неловко подвернувшись под копыта,
Отправив венценосца к праотцам
И праздник жизни завершив молитвой?
В тот день оделись в траур стар и млад,
И в королевстве запретили сало,
А егерь был отправлен в каземат
За то, что королю добычи мало.