Дело было в Кембридже. К зданию, где вот-вот должен был начаться философский семинар, подошел загорелый дядька в шортах и с рюкзаком.
— Боюсь, здесь собираются философы, - сказал ему человек, стоявший у двери.
— Я боюсь того же самого, — ответил дядька в шортах.
Это был Людвиг Витгенштейн, - последний человек, живший и думавший так, как это делали величайшие мыслители древности.
Лекции он читал, лежа в шезлонге. Атмосферу Кембриджа считал удушающей.
Своим ученикам советовал найти себе лучшее применение.
Один из учеников Витгенштейна из философов пошёл в слесари. Другой отправился помогать безработным.
В разное время жизни сам Витгенштейн учительствовал в глухих альпийских деревнях, служил гостиничным портье, садовником, санитаром в госпитале, подумывал, не уйти ли ему в монастырь.
И это – при том, что после смерти отца-промышленника и самоубийства троих из четырех братьев он стал одним из богатейших людей Европы!
Человеком он был чрезвычайно разносторонним. Музыкально был одарен так, что чуть не стал дирижером. Профессионально занимался скульптурой. Построил для родни несколько домов по собственным проектам. Живо интересовался техникой, причем – в самом прикладном ее значении. Ученики вспоминали, что однажды он их повел изучать устройство оригинально сделанного общественного туалета…
Витгенштейн воевал в Первую мировую, попал в плен к итальянцам, где дописал одно из самых интересных своих произведений - «Логико-философский словарь».
После войны он перевел все свои капиталы на имена родственников. По его прикидкам, родственники были достаточно богаты, чтобы его миллионы не смогли развратить их еще больше.
Примерно в это же время у Витгенштейн случился серьезный роман с красавицей Маргаритой, шведской аристократкой, которая была сильно моложе его и совершенно не интересовалась философией.
Считая жизнь страданием, Витгенштейн не собирался иметь детей, но жениться подумывал. Чтобы лучше узнать друг друга, он пригласил избранницу в свадебное затворничество среди норвежских фьордов, где они должны были проводить время по отдельности в размышлениях над серьезностью предстоящего шага. Маргариты хватило на две недели, потом она сбежала…
Витгенштейн не питал иллюзий насчет человеческой природы. Он с интересом следил за происходящим в СССР, бывал в Москве. Сталинская тирания его не смущала, а про ленинские философские сочинения он говорил, что они - полный вздор, «но он, по крайней мере, хотел что-то сделать».
Был Витгенштейн человеком неистощимого остроумия, но чувство юмора у него было весьма мрачным.
«Я без симпатии взираю на поток европейской цивилизации, не понимая ее цели, если таковая имеется», — писал он.
Как-то раз, увидев в витрине портреты трех великих людей XIX столетия, Бетховена, Шуберта и Шопена, а рядом - портреты светочей века 20-го — Бертрана Рассела, Фрейда и Эйнштейна, Витгенштейн пробурчал, что налицо - явное вырождение.
Отзыв, конечно, обидный, но иной раз посмотришь по сторонам и задумаешься, а не так ли уж неправ был старина Людвиг.