Как ныне сбирается вещий Олег,
Василий, а может - Мефодий,
Блюдя распорядок от альф до омег,
Продать прошлогодний растаявший снег,
Народу в сезон половодий.
Улыбку надев на смурное лицо,
Он выглядит жутко весёлым,
И, в профиль рисуя всё то же яйцо,
Грозит неминуемо скорым концом,
И жжёт нечестивцев глаголом.
Но эти глаголы, как с гуся вода,
Стекают куда-то… Куда-то туда,
Где сточные воды хранятся.
Дудит неумолчно пустая дуда -
Сторонник словесных кастраций.
Сторонник приличий и нежной любви,
И ласково-приторной мути,
Он левой рукой побасёнки свои
И ночью и днём продолжает давить
Из озера праведной сути.
А правую руку от дел оторвать
Василий, Мефодий и дале….
Не может. Она освящает кровать,
Он вынужден с нею одной ночевать…
Но это, конечно, детали.
Как ныне сбирается вещий никто,
Да пусть он сбирается, право!
Глядишь, соберётся, наденет пальто
Зальёт свои тексты ковшом в решето,
И снова на бой за державу!
Никту за державу обидно порой -
Каких только выродков нету!
Он в трудной борьбе заслужил геморрой,
И пусть он не первый, а только второй -
Он всё же сыграет Гамл’ета!
И гордо воскликнув: To be, или нет?
To be? Я спросил вас, уроды!
Услышит лишь эхо пустое в ответ,
Увидит чужой, отражающий свет.
И снова откроются воды….