Полночный дождь, за окнами гроза,
И снова Пушкин чем-то небо кроет.
Орут, звенят хмельные голоса,
Из океана с именем «Былое».
Из невозвратных юности глубин,
Где мы, встречая с девками рассветы,
Ковали свой булат «эпохи Мин»,
Едины с необъятностью планеты.
Я помню, как сшибались по рублю,
И пойло было, что там, без палёнки.
Пивас, кассетник «Нота», Шокинг Блю,
И карандаш для перемотки плёнки.
На танцплощадках жгли, не чуя ног,
Пленённые вальсированьем робким.
И локотки вовнутрь, чтоб не дай Бог,
Не прищемить те трепетные «кнопки».
А мы ещё не знали слова грусть,
Мы были неделимы, были вместе.
Мулявин нам спевал за Беларусь,
Булат - «Надежды маленький оркестрик».
Жила страна, являя миру стяг ,
Тех кумачей летящих дружным клином.
И «Черемшину» пел любой босяк,
Співав и я, вдали от Украины.
Настанет день, и я вернусь в тот край,
К пустым прилавкам непростого века.
Там будут мама, солнце, вечный Рай,
Скажу Творцу, эй, избу отворяй,
Пусти меня обратно, в Человека.