...Тот, кто ухаживает за лежачим родственником, уже через несколько месяцев впадает в уныние и тоску. Даже если уход осуществляется не в одиночку. И у всех – неосознанное стремление вызвать сочувствие к своему положению. А здесь – два года! И ничего похожего. Людмила Александровна физически ощущала мощнейшую энергию, исходившую от этого стройного, крепкого, красивого человека. Красивого? Она давно не характеризовала так ни одного мужчину. Только чёрные круги под глазами. Возможно, не спал уже сутки. Или несколько суток. Но - поразительное, невероятное спокойствие. И нет ни раздражения, ни агрессии, ни уныния. «Абсолютный эксклюзив, или, может, он киборг инопланетный» - иронично, но в тоже время с почти позабытой женской нежностью подумала Людмила Александровна и склонилась над лежащей старушкой.
Она дышала спокойно и глубоко. На светлом, морщинистом лице – непередаваемое умиротворение. От таких больных всегда исходит тяжёлый, специфический запах, который появляется уже через несколько месяцев и только усиливается со временем. Какой-то философ называл его «аромат страдания». Но здесь его совсем не ощущалось. Странно. Чрезвычайно странно.
- А бабушка… то есть, мама, точно не поднимается с постели два года? – недоверчиво уточнила Людмила Александровна.
- Может, конечно, мамуля и встаёт тайком, пока я сплю, уходит гулять, или в гости, чайку попить. А после незаметно возвращается. Но лично мне подобный вариант кажется слишком маловероятным. Так вы назовёте препарат, эффективно и быстро снимающий мышечную контрактуру?
- Уже выписываю рецепт. Одного не понимаю: как вы можете сейчас шутить? Это просто…
- Отлично. Я в аптеку, а после анекдот расскажу, по теме.
Мужчина вернулся так быстро, словно летел по воздуху. Вымыл руки. Подошёл к дивану, наполнил раствором шприц. Сделав укол, осторожно погладил старушку по голове, сосредоточенно провёл пальцами по её вискам. Потом выпрямился и повернулся к наблюдавшему за ним доктору.
- Обещанный анекдот: Рокоссовский докладывает Сталину, что дела очень плохи, немец прёт, остановить его не получается… Иосиф Виссарионович затягивается трубкой.
- Резервов нет. Но мы обязаны остановить захватчика. Кстати, а почему вас ещё не расстреляли? Мне кажется, приносили на подпись такой документ… Или я что-то путаю?
Рокоссовский бледнеет, а наутро предлагает Верховному Главнокомандующему новый план действий. Так происходит несколько раз: на «ничего поделать нельзя» неизменно следует: «а вас ещё не расстреляли?»
Наступает День Победы. Один за другим звучат торжественные тосты. Сталин поднимает бокал:
- А теперь, товарищи, давайте выпьем за доблестных советских полководцев, и за то, что хорошая, добрая шутка, всегда помогала им в трудную минуту одолеть коварного врага. Верно я говорю, товарищ Рокоссовский?
- И всё же, человеку в подобном состоянии, лучше находиться в специализированном учреждении – чётким голосом произнесла Людмила Александровна.
- Где за ним будет осуществляться постоянный, квалифицированный уход. – мгновенно продолжил мужчина. – Мои знакомые тоже так считали, когда отвозили в дома престарелых и больницы своих матерей. Только прожили они после этого совсем недолго. С чего бы это, не знаете?
- Зачем же обобщать? Не всегда так, как вы говорите.
- Да, верно. Бывают удивительно жизнестойкие пожилые люди. Но есть кое-что общее: через некоторое время от всех начинает исходить специфический, неприятный запах. Даже если за стариками хорошо ухаживают: моют дезинфицирующими средствами, меняют постельное бельё – ничего не помогает. Странно, правда?
Людмила Александровна вздохнула.
- Честно скажу, что давно не встречала подобного отношения к близкому человеку. К нам сейчас только приходят и требуют: заберите, вы обязаны, у нас нет возможностей. А ведь там целые семьи: дети, внуки, сёстры, братья, невестки… Вполне могли бы ухаживать попеременно. Но вы же – один! О себе подумайте. Насколько вас хватит?
Мужчина улыбнулся.
- Я всегда, в первую очередь, думаю исключительно о себе. Любой другой алгоритм абсолютно неэффективен. Да и вы, наверное, тоже слышали: «Возлюби ближнего своего, как самого себя». Обратите внимание: не больше, не сильнее, не крепче. Поэтому, нужно найти и соблюдать именно такой баланс. Тогда хватает настолько, насколько это необходимо. Впрочем, моей маме уже осталось недолго до перехода в иной мир. Сейчас речь лишь о том, чтобы остаток своего здешнего бытия она провела максимально безболезненно. – Он снова улыбнулся.
Людмила Александровна впервые пристально посмотрела ему прямо в глаза.
Они были необычные, зеленовато-голубые. Словно два цвета, издавна символизирующих небесную и земную жизнь, перемешались между собой и образовали это выразительное сочетание. А над правым зрачком - отчётливое, коричневое вкрапление. Пигментация роговицы. Ещё как-то по-особенному называется именно такая… Вспомнила: «поцелуй Бога».
(отрывок из романа)