Мой птицелов, разоритель гнёзд, жестокий мальчик из давних лет,
Где Сирин, там же и Алконост, так что же ищешь ты на земле?
Твои глаза, как живая ртуть, давно волос побелела прядь,
А ты всё силишься не спугнуть заветной пташки, но это зря.
На всех деревьях по всей земле, уже не сыщешь тех дивных птиц,
Давно растаял небесный след. Я не помощник тебе, прости.
Мои железные башмаки все износились – семь пар до дыр.
И ни одной под рукой клюки, ни корки хлеба и нет воды.
Нет ни души на златом крыльце, и нет кота на златой цепи.
Игла истлела давно в яйце, Кощей устал, беспробудно спит.
И страшно думать – всему конец, не будет сказок – им места нет,
давно не строят уже крылец, где царь, царевич… Делам венец.
Кто слушал сказку – умнее всех, а кто не слушал – тот ловит птиц.
Мой давний мальчик жестокосерд – не сможет прошлое возвратить.
Увы, он лишь разоритель гнёзд, хотя и сам не поймёт – зачем?
Ответ нетруден, на диво прост – закрыты двери и нет ключей,
Одних-единственных нет ключей, тебе их в жизни не отыскать.
Жестокий мальчик, смешной, ничей… На той двери просто нет замка,
Тихонько надо рукой толкнуть. Я знаю, ты не поверишь мне…
Ну, ладно, слушай ещё одну смешную сказку о давнем сне –
В нём надо мной были семь небес, передо мной были семь холмов,
Когда-нибудь я приду к тебе, как будто снова вернусь домой.
Над нами будет семь ярких звёзд, как ковш, наполненный волшебством,
А рядом Сирин и Алконост, и дом стоит с золотым крыльцом.