Памяти моего деда Сергея Николаевича Перунова,
фронтовика, сельского учителя (1922-1998 г.г.)
«Перунов Сергей Николаевич, род в д. Барневское.
Призван в Сов. Армию 1941, Шадринск. Рядовой,
641 стрелковый полк. Был в последнем бою
в июне 1942».
(Книга памяти 1941-1956 гг., Курганская область.
Том № 4, стр. 111).
1.
Летом сорок второго осколком
парня ранило тяжело.
После госпиталя ненадолго
дали отпуск в родное село.
Знать не мог он, что ротный писарь
похоронку уже послал,
что летит она чёрной птицей,
вслед за ним спешит за Урал.
Жизнь солдата в стрелковой роте
коротка, как у мотылька.
Сколько их в том огневороте
безымянно ушло в века!
Гибли сотнями за минуту,
каждый - славен, каждый – герой!..
Слава Богу, что писарь напутал,
оказался боец – живой.
Как вернулся домой, как рады
были мать, отец, вся родня,
говорить, пожалуй, не надо,
слов не хватит на то у меня.
Он под вечер пришёл в Барнёвку.
А на утро потеха была:
кто-то в дверь постучал неловко,-
почтальонка в избу вошла.
- Дядя Коля и тётка Анна,
как сказать вам… скажу, как есть…
Ох, работа моя окаянна…
Принесла я вам злую весть.
На Сергея вот… похоронка…
И бумажку кладёт на стол.
Но старик лишь хохочет звонко,
иль от горя с ума сошёл?!
А солдатик уже с полатей
слез, и сзади - глаза рукой
почтальонке:
- А ну-ко, Катя,
угадай-ка, кто я такой?
- Ой, Серёжка, живой, неужто?!
Ну, видать, будешь долго жить!
С похоронкой-то что, ведь нужно
военкому-то доложить…
2.
Он прошёл всю войну солдатом,
прошагав почти пол-Земли.
Похоронка его когда-то
затерялась в архивной пыли.
Новый писарь спустя полвека
дал казенной бумаге ход,
вновь живого еще человека,
машинально списал в расход.
Дед говаривал: - Горя мало,
что погибшим я числюсь, вот
только редко такое бывало,
чаще всё же - наоборот.
В Книгу Памяти он зачислен
всё ж по праву, он жизнь свою
без остатка отдал Отчизне,
до конца оставаясь в строю.