Я пулял бы, пулял бы каменьями
Прямо в лысины, у, твою мать,
Тем, кто вёл страну к разорению
И народ заставлял голодать.
Игорь Тальков, "Кремлёвская стена" (1988 г.)
То слёзы льют твои великие сыны с небес,
Они взирают с облаков, как ты под игом дураков клонишься,
То запиваешь и грустишь, то голодаешь и молчишь, то молишься.
Игорь Тальков, "Родина моя" (1989 г.)
Покажите мне такую страну,
Где славят тирана,
Где победу в войне над собой
Отмечает народ.
Покажите мне такую страну,
Где каждый обманут,
Где назад означает вперёд,
И наоборот.
<...>
Покажите мне такую страну,
Где блаженствуют хамы,
Где правители грабят казну,
Попирая закон.
Игорь Тальков, "Глобус" (1991 г.)
Идёт гражданская война!
Игорь Тальков, "Война" (1991 г.)
Нет морали – нет экономики.
Михаил Веллер
...Я стою у окна. Мне – далёких одиннадцать лет.
И стоит во дворе металлический бак для отходов.
И валяется рядом с контейнером брошенный хлеб.
А в контейнере – тоже буханок гора... Мимоходом
Люди мирно спешат по делам – им нисколько не жаль,
Что испорчен был хлеб и потом отнесён на помойку.
Ни один человек не взглянул и плечом не пожал.
Всем всегда наплевать... А потом началась перестройка.
И копались в контейнерах грязные злые бомжи.
И искали тот хлеб... – что давно под дождём разложился.
А страна задыхалась от мутной чиновничьей лжи,
И лукавый глава лечь на рельсы безбожно божился.
...Я поехала в лагерь. Мне – десять. Советский обед:
Мы в столовой сидим – на второе дают нам котлеты.
Из другого отряда мальчишки из этих котлет
Замутили "снежки". В шоке я наблюдаю всё это –
Как "детишки" едой как дурные играют в снежки.
Пол загажен: он жирный и грязный уже от "обстрела".
И в азарте бесовском скользят по нему "игроки"
И смеются вовсю, увлечённые дьявольским "делом".
Пролетели года... Девяностые встали стеной.
И... оружие "мальчики" взяли – с мечтой о богатстве.
И в азарте они друг на друга восстали войной,
Не щадя никого и не зная ни чести, ни братства.
...Мы играем в полях. Появляется "дяденька злой"
И кричит – что мы топчем пшеницу! – надрывно и властно.
Я его понимаю: видать, фронтовик пожилой.
На ребёнка-то легче кричать, чем на горе-начальство,
Что сгноит урожай – и пускай от обиды орут
На детей, на погоду, на немощь свою ветераны.
И десятков людей пропадёт изнурительный труд,
Но останутся в креслах и дальше "козлы" и "бараны".
...Деревенщики родину бросят, в столицы рванут,
Чтоб устроиться в них и натужно рыдать на бумаге.
А начальство деревни затопит, и дело замнут.
Но писателям – слава и честь за талант и "отвагу".
А потом за лояльность потери они понесут...
И исчезнет с годами из речи спесивая важность.
Убедят ли посты и награды Его высший суд?
Если хочешь от Бога вещать, невозможна продажность.
...Мне уже пятьдесят. В супермаркете полок не счесть.
И тележки с просрочкой у кассы стоят неизменно –
Увезут, уничтожат – чтоб даже голодным не съесть.
Да и санкциям тоже, похоже, не видно отмены.
И бульдозером будут продукты бездумно давить –
Не советское щедрое время, а рынок жестокий.
"Каждый сам за себя" – заруби на носу, индивид.
Бесконечна война и безбожны иные дороги...
Гордецам невдомёк, как безжалостны правила те,
Что они прописали народу; что можно иначе:
Не скупятся правители в странах других в доброте –
И забота и мудрость немедля находят отдачу.
За деянья глупцов не ответит никто, как всегда.
А за жадность иных – расплатиться придётся природе.
Не боятся слепцы, что – затопит Россию беда,
И забудет весь мир о молчащем бесправном народе.
1-2.05.2019