Мне этот бой не забыть нипочем
Смертью пропитан воздух
А с небосклона бесшумным дождем, падают звезды…
В.С. Высоцкий.
Шел второй год войны, которую историки 21 века станут называть великой Войной. Батальон майора Петряева Василия Александровича вел тяжелые, изнурительные бои в большой излучине Дона. Немцы, пользуясь своим тактическим преимуществом и превосходством в основных компонентах ведения войны, рвались к Волге. Действовали они напористо, дерзко и умело. Столкнувшись с организованным сопротивлением свежих советских войск, подошедших из-за Волги, они перегруппировались, создали на направлении главного удара трехкратный перевес сил и начали короткими концентрическими бросками вперед дробить и перемалывать советские обороняющиеся части, вставшие у них на пути…
Батальон майора Петряева, уже заметно поредевший, как и другие батальоны, и приданные части усиления 1124 пехотного полка в составе 257 пехотной дивизии уже несколько дней с переменным успехом контратаковал сильного противника, не давая ему закрепиться на захваченных высотах с пологими склонами, постоянно переходивших из рук в руки. Ибо высшее командование считало, что только посредством активной обороны можно остановить противника, измотав и обескровив его.
В результате оперативные резервы, подходившие как из глубины обороны, так и из самого Сталинграда, до которого оставалось всего-то 80-90 км, не собирались в прочный кулак для нанесения одного но мощного контрудара, а распылялись по многим частям, контратаковавшим с разных направлений прорвавшегося противника, небольшими группами, чья численность и ударная мощь были крайне недостаточны для нанесения решительному, умелому и хорошо вооруженному противнику серьезного поражения…
Видя это, майор Петряев неоднократно на полковом уровне предлагал прекратить бессмысленное распыление и без того скудных сил и средств, а отойти, сократив линию фронта, создать прочную и сплошную линию обороны с оперативными резервами. Которые в случае прорыва немцев к Волге и Сталинграду можно было бы быстро перебросить на его непосредственную защиту. Потому что чем больше снимается частей непосредственно из города, тем легче затем будет его взять. Но его никто не слушал, все ссылались на приказ верховного главнокомандующего №227, о недопустимости дальнейшего отступления.
То утро как обычно началось с короткой артподготовки и вновь прибывшие две роты маршевого пополнения и рота средних танков Т-34 усиленная двумя КВ, в составе батальона майора Петряева контратаковала высоту 123,7 захваченную еще два дня назад немцами.
Противник сам готовился к наступлению и поэтому не поставил заградительных минных полей, что облегчило задачу по захвату искомой высоты. Немцы не ожидали появления на этом участке танков, которые выдвинулись к передовой линии обороны и вступили в дуэль с артиллерийской противотанковой батареей, стоявшей за передней линией обороны. А после ее уничтожения ставших методично расстреливать огневые точки переднего края, облегчая тем самым наступающей пехоте выполнение своей задачи. И вот первая линия траншей противника была взята, началась ожесточенная рукопашная схватка, потому что немцы практически сразу контратаковали. Но несколько Т-34 и оба КВ зашли во фланг и начали огнем из пушек и пулеметов расстреливать позиции вражеских минометчиков, расположенные на обратных скатах штурмуемой высоты 123.7. Огонь немцев без поддержки минометов сразу ослаб, а атакующие сразу пошли в штыковую атаку, опрокинули немцев и на их плечах ворвались во вторую траншею, а затем и в третью. Уцелевшие немцы в россыпную бросились с высоты на северо-запад по склонам и скоро скрылись из виду в овраге, окаймлявшем ее подножие, наступила тяжелая тишина…
Бойцы и командиры приводили себя и свое оружие в порядок и осматривали только что занятые позиции противника, удивляясь тому, как они успели отрыть и обустроить траншеи полного профиля вместе с многочисленными бревенчатыми блиндажами, за такой короткий срок. Что указывало на высокую мобильность и эффективность их инженерных частей обеспечения.
Собрав командиров своих рот и пригласив командира приданного танкового соединения на рекогносцировку с целью обсуждения дальнейших действий, майор Петряев сказал, что не стоит радоваться успеху, два других батальона их полка своих целей не достигли и отошли на исходные позиции, сосед слева, действующий в составе другой дивизии, тоже остался на месте. Так что противник будет атаковать эту высоту всеми имеющимися у него силами и средствами. Нам же практически никто не поможет, потому что новые резервы из оперативной глубины обороны еще не подошли. Да и лимит снарядов для орудий полковой артиллерии уже израсходован.
Затем майор, немного помолчав, добавил: - Приказа об отходе, до самого последнего момента нам не отдадут, так что придется либо умереть, ведя тяжелые бои в окружении, либо победить, что в существующих условиях почти не выполнимая задача. Вопросы есть?
Грязный, еще не отошедший от горячки только что прошедшего боя народ в лице командиров рот и взводов обескураженно молчал, не зная что ответить на это. Затем все разошлись по своим местам….
Противник оправился очень быстро, и уже примерно через час появились десятки пикировщиков j-87 начавших методично бомбить позиции батальона. Но больше всех досталось танкистам, чьи машины на открытой местности оказались особенно уязвимыми. Когда после первой же атаки пикировщиков на позициях осталось гореть сразу четыре машины из девяти оставшихся. Но атаки немецкой пехоты с танками после этого не последовало, а на горизонте появилась вторая волна пикировщиков, шедшая прямо на них. Командование же полка приказывало по рации только одно, держаться, держаться любой ценой!
На этот раз пикировщики, не успев перестроиться в боевой порядок в виде круга, были неожиданно атакованы четырьмя истребителями И-16, с разных направлений ударивших по пикировщикам и после первой же атаки один из них сильно задымив и завалившись на крыло, войдя в крутое пике, врезался прямо в овраг находившийся у подножья высоты, где немцы, очевидно, накапливали силы для проведения атаки.
Второй пикировщик, войдя в неуправляемый штопор, разваливаясь от сильного взрыва на части, упал прямо на позиции батальона, третий со снижением стал уходить от линии фронта в сторону своего аэродрома, оставляя за собой длинный шлейф черного, смоляного дыма. Эта атака пикировщиков благодаря самоотверженным действиям пилотов истребителей, закончилась, так и не начавшись…
Затем последовали третья, четвертая и пятая атаки, где пикировщики прикрываемые своими истребителями со страшным воем , безнаказанно крушили и уничтожали все, вся и всех вокруг. И только после этого, уже ближе к вечеру в бой пошла немецкая пехота с танками под прикрытием плотного минометно-артиллерийского огня. Больше двух десятков танков и до полка пехоты атаковали высоту с трех сторон. Из артиллерии у майора Петряева были только три орудия, один КВ, два танка Т-34, да несколько противотанковых ружей открывших огонь по танкам противника, пехоту отсекали пять уцелевших ручных пулемета и два станковых.
После кинжального удара, атакующая пехота залегла, и начала перебежками передвигаться вслед за ушедшими вперед танками. Пройдя половину пути, два из них уже горели, поднимая высоко вверх черные, смоляные клубы дыма, затем загорелся еще один. Атака вражеских танков, потеряв темп и упершись в стойкость защитников высоты и точную стрельбу танкистов и бронебойщиков стала выдыхаться, и немцы не ожидая такого отпора оставив на поле боя четыре подбитые машины, отступили. Затем вновь появились до трех десятков пикировщиков и продолжилось избиение стремительно редеющего батальона, фактически полностью безоружного перед такими ударами.
Майор Петряев молча наблюдал со своего НП за происходящим и думал, что если они продержатся до вечера, то ночью смогут безопасно отойти на исходные позиции, потому что с таким количеством бойцов и боеприпасов им эту высоту не удержать. Вместе с тем соседи слева и справа пытались еще несколько раз контратаковать, но успеха не имели.
Майор в бинокль рассматривая окрестности поля боя видел как противник стягивал к высоте все новые и новые механизированные соединения, о чем свидетельствовали густые клубы пыли поднимавшейся к небу практически до самого горизонта…
Из рот вестовые приносили тревожные донесения о потерях и малом количестве боеприпасов, положение батальона на высоте 123.7 стремительно и неотвратимо превращалось из тяжелого в катастрофическое. Потеряв все танки, артиллерию и три четверти личного состава, без подкрепления и боеприпасов, без артиллерийской поддержки батальон неизбежно будет смят в одной из последующих атак и сброшен с высоты с самыми трагическими последствиями…
К вечеру выдержав пять массированных атак пехоты с танками, находясь под непрерывными ударами авиации и артиллерии противника, батальон истекая кровью, из последних сил держался на своих позициях…
Солнце уже давно клонилось к закату, когда противник неожиданно ударил по соседу слева, открыв по нему шквальный артиллерийский огонь, затем в атаку пошли до сотни танков и до двух полков пехоты. Соседние части к тому времени в результате собственных контратак, понесли значительные потери и не смогли сдержать стремительный натиск многократно превосходящего противника. Они дрогнули и побежали, о чем тут же доложили майору Петряеву, тем более что все происходило в пределах прямой видимости, на открытом пространстве сухой донской степи…
Связь с КП 1124 полка отсутствовала, противник же обойдя высоту с тыла, частью сил ударил по ней оттуда, затем вражеская атака превратилась во всеохватывающий яростный штурм, начавшийся со всех сторон. Было очевидно, что противник намеревался еще до захода солнца раздавить немногих оставшихся в живых защитников высоты 123.7 и взять ее.
Майор вместе со всем своим штабом принял этот свой последний бой среди уцелевших солдат, когда осколком мины он был ранен в бедро. И последнее что он увидел, это как в лучах заходящего солнца низко над землей прошла шестерка штурмовиков ИЛ -2 и начала штурмовку атакующих высоту вражеских соединений.
Майор Петряев остался тогда жив, его вынесли на плащ-палатке с высоты 123.7 последние уцелевшие бойцы погибшего батальона…
От 1124 пехотного полка остался лишь штаб и боевое знамя, спасенное во время отступления одним из бойцов, вынесшим его на себе из боя.
Майор Петряев был эвакуирован сначала в Сталинград, а затем через Волгу на Урал в тыловой госпиталь для тяжелораненых. После излечения ему предстоял кратковременный отпуск на родину в г. Бузулук Оренбургской области, где жила его семья, мама, жена и дочка…
Он погиб в апреле 1945 года при штурме Берлина и похоронен в братской могиле на воинском кладбище в Трептов-парке, вечная ему память…
16 мая 2014 года.