Защитникам Ленинграда посвящается

Афонин Анатолий Тихонович
Один  оставшись,  он  бродил
На  этом  кладбище  безлюдном.
Ходить,  конечно,  было  трудно, 
Ещё  недоставало  сил
После  жестокого  ранения,
Ночей  бессонных,  тяжких  дней,
Ушедших  на  выздоровление
И  на  видения  во  сне,
Как  умирает  человек
От  мин,  взрывающихся  рядом
В  окопах,  вырытых  наспех,
В  том  месте,  что  подобно  аду.

Фашисты  бьют  наверняка
По  людям,  будто  по  мишеням,
Осталась  рота  от  полка
И  та  исчезнет  за  мгновение.
Здесь  всё  пристрелено т кругом.
И  звук  стрельбы  не  умолкает.
Полк  погибает  за  полком,
Но,  ведь.  задача  их  такая:
Не  сдать  фашистам  Ленинград-
Приказ!  С  фронтов  плохие  сводки.
И  фрицы,  здесь,  прямой  наводкой
Бьют  по  позициям  солдат

И  гибнут  те,  и  офицеров
Такая  участь  тоже  ждёт.
Лишь  пять  минут  всего,  примерно,
Сюда  попавший,  проживёт.
Молитвы  к  Богу  не  доходят.
Здесь  всем  командует  война.
Ей  всякий  здесь  всегда  угоден,
Ей  пища  новая  нужна.
И  метит  все  тела  живые, 
Создав  такую  круговерть,
Калечит,  рассылает  смерть.
Но,  если,  уж,  удастся выйти
Из  этого  преддверья  ада
Тот  будет  в  памяти  хранить,
Что  самой  высшею  наградой
Была  возможность  выжить,  жить!

Удачлив  человек  недаром,
Чему  он  бесконечно  рад.
Нашли  солдата  санитары.
И  загремел  он  в  медсанбат.
И  наш  Илья,  хоть,  было  сложно,
Лечась  от  ран  в  госпиталях,
Искал  ту  самую  возможность,
Чтобы  вернуться  в  те  края,
Откуда  родом  был,  и  призван
С  друзьями  вместе  воевать,
Чтоб  не  смотрели  с  укоризной
Друзей  его  отец  и  мать..
Что  ты  то,  вот,  в  живых  остался.
А  где  же  наши  сыновья?
В  госпиталях  Илья  скитался.
Ждала  Илью  его  семья.

Два  года  на  больничных  койках.
Пробиты  лёгкие,  без  рук.
Но  оказался  парень  стойким,
Перетерпев  немало  мук
От  многих  сложных  операций,
От  мыслей,  как  калекой  жить,
Знал – от  судьбы  не  убежишь,
Но  не  хотел  себе  признаться
В  том,  что  устал  от   адской  боли,
От  одиночества,  тоски.
Неделями  смотрел  невольно
Илья  на  раненых  других,
Тех,  что  уже  вставать  начали,
К  окну  под  солнце  подходить.
Лечило  солнце  их  лучами,
Его  терзала  боль  в  груди

Он  всякой  ночью  задыхался,
Натужно  кашлял  по  утрам,
В  поту  холодном  просыпался,
Но  был  по-прежнему  упрям:
Ожить  хотелось,  сил  набраться,
Вернуться  вновь  в  отцовский  дом,
Хотя,  в  подобной  ситуации
В  удачу  верилось  с  трудом.
Вновь  повезло,  он  всё  же  выжил,
Пусть,  и  не  сразу,  и  не  вдруг.
Увидел  он  родную  крышу, 
Отца  седого,  мать,  сестру,
Им  клён,  посаженный  когда-то.
Перешагнув  через  порог,
Обнять родных  своих  не  смог,
Хотя,  и  не  был  виноватым,
Оставив  руки  там,  в  бою,
В  бою  на  Пятачке  на  Невском.
Ведь,  был  силён  тогда  агрессор, 
Но  подошёл    ему  каюк.


Там  крови  пролито  немало!
Там  тесно  воины  лежат
От  рядовых  до  генералов,
Что  защищали  Ленинград.
И  среди  них  Иван  с  Сергеем,
Засыпаны  сырой  землёй.
Уже  увидеть  не  сумеют
Отцовский  край,  до  боли  свой.
Он  видел,  как  они  погибли.
Он  слышал  тяжкий  минный  вой.
Там  люди  выжить  не  смогли  бы,
Сбежать,  оставить  этот  бой.
Не  ведом  им  был  путь  возврата
Туда,  где  нет  совсем  войны.
И  офицеры,  и  солдаты
Отстаивали  честь  страны.

Уход  с  позиций - только  в  землю,
И,  только,  навсегда  уход.
А  мозг  и  ныне  не  приемлет:
До  сей  поры,  не ведом  счёт, 
Погибшим  всем  в  болоте  этом.
Их  много  очень  улеглось
И  в  сорок  первом  поздним  летом,
Да  и  в  декабрьский  злой  мороз.
Они  геройской  смертью  пали,
Последний  выполняя  долг.
Родные  павших  и  не  знали, 
Когда  их  жизней  срок  истёк
Им  присылали    извещения
О  том,  что  без  вести  пропал.
Надеждой  жили,  что  не  пал,
И  ждали,  ждали  возвращения.

Илье  не  очень  то  хотелось
Отнять  надежду  у  людей.
Преодолев  свою  несмелость,
Он,  всё  ж,  однажды  выбрал  день
И  навестил  родных  Сергея,
Что  жили  в  двадцати  верстах.
Жива,  лишь,  мать,  поплакал  с  нею,
Но  совесть  то,  теперь,  чиста,
Что  весть,  пусть,  скорбную  о  сыне
Довёл  до  матери  вполне,
Что  он  не  просто  где-то  сгинул,
Погиб  героем  на  войне.

Потом    отцу  Кузьмы  собрался
Поведать  - сын  погиб  в  бою.
Визит,  однако,  не  удался,
Кузьма  Кузьмич  нашёл  приют
На  сельском  кладбище  у  леса.
А  Кузьмичей,  как  прежде,  чтут,
И,  что  Ивана  нет,  известно.
А  через  несколько  минут,
Илью  по  просьбе  проводили
Туда,  где  жили  Кузьмичи.
Цветы  у  дома  в  изобилии
Цвели  красней,  чем  кумачи.
И  совершенно  беспечально,
Что  в  доме  нет  уже  жильцов.
Цветами  люди  отмечали
Детей  здесь  память  и  отцов

А  к  старшему  Кузьме  Кострову
Илья  решился  заглянуть,
Сказать  отцу  всего  четыре  слова,
Что СЫНА  БОЛЬШЕ  НЕ  ВЕРНУТЬ.
Что  он  всегда  служил  примером
Для  всех,  кто  рядом  воевал.
Илья   промолвил    пионерам,
Чтоб  каждый  по  цветку  сорвал.
С  ним  в  этом  шествии   всем  классом
С  цветами  дети  рядом  шли.
И,  значит,  люди  не  напрасно
Там,  где  сражались,  полегли.
               
                Май 2019 года.