Папа сказал, что подсолнухи в поле
Громко болтают о том и о сём:
О пастухах, о дорогах и соли,
И о девицах, покрытых платком.
Он мне шепнул прямо в левое ухо:
""Солнца на ножке" глядят свысока
Лишь потому, что словечко "непруха"
Им подсказали, смеясь, облака.".
Верить - не верить? Как быть, я не знаю!
Папа шалит или молвит всерьёз?
В поле пойду - у цветов разузнаю,
Может, они не "натянут мне нос".
Собран рюкзак с шоколадкой и ложкой,
Всунут словарь - не пойму языка,
Красный фломастер и мамина брошка...
Фу, притомился! Немного, слегка.
Бабушкин сад - где-то там, за спиною.
Я же - мужчина, не робкий малец .
Целых пять лет "простучало" весною,
Крикнул об этом домашний скворец.
Ох, и громадины встали у тропки!
Снизу смотрю, словно крохотный гном.
И все молчат! Видно, нравом не робки,
Чтобы беседовать с каждым "послом".
Нервно пригладил белёсый свой чубчик,
Шляпу же смял, словно блинчик, в руке.
Жду! Вот сейчас кто-то скажет: "Голубчик,
Вам не встречалась красотка в платке?".
Но тишина, лишь сверчки куролесят,
Звонко орут во всю вольную прыть.
Съел шоколад - он в уме факты взвесит! -
Чтобы понять - разговору не быть.
Пыль проглотив, возвращаюсь к порогу,
Старый словарь мне по попе стучит.
Папа хохочет, "примерившись" к стогу:
"Ну, признавайся, подсолнух ворчит?".
Но я не выдам их тайны суровой,
Буду немым, как в войну партизан.
Есть у подсолнухов ВАЖНОЕ СЛОВО,
Только его не засунешь в карман!