ночами я смотрю в потолок и считаю не звезды,
а дни до твоего отъезда.
когда мы больше не встретимся?
мне нечего дать тебе в дорогу,
кроме печальных слов и мольб
не забывать хотя бы до следующего лета.
я несомненно утону в грядущей пучине
из боли и переживаний.
наше расставание за собой для тебя повлечёт — я знаю —
не больше пятиминутных страданий.
не приезжай ко мне никогда,
не надо.
забудь город, адрес, моё имя,
как я тобою однажды проникся.
буду молиться за то, чтобы твой корабль совершил удачное плавание,
ты заслужил счастье, не забывай об этом, пожалуйста.
мне остаётся ночами смотреть в потолок,
представляя день собственной небывалой радости,
которой случиться суждено ни сегодня, ни завтра, никогда, пожалуй.
твой кислород вдохнул в меня новую жизнь,
но утопленнику не суждено жить.
разворачивайся обратно,
зачеркни все письма, съешь почтовые марки, купленные с последней зарплаты,
или продай, чтоб не так обидно было терять.
не меня, конечно.
я сохраню тебя в памяти отдельным файлом,
знай, что места в ней на тебя, несомненно, хватит.
не пиши больше, даже не думай напрягать свои пальцы.
боль проходит, мы оба это прекрасно знаем.
не суждено строить плот под одной крышей и на одном участке.
у тебя своя жизнь,
у меня — горящая партия пасьянса.
отвернись и больше не поворачивайся.
ночами я смотрю в потолок и считаю не звезды,
а дни до твоего отъезда.
мы никогда не встретимся.
я клянусь тебе, мы никогда не встретимся.
старые раны примут новую с удовольствием,
им далеко не тесно.
я любил твои песни,
в отличие от других — они были честными.
честно и то, что ты убегаешь подальше от ответственности.
никто из нас не хотел расти
и нести это бремя.
твой рейс отбывает утром,
я провожу тебя, но никогда, к сожалению, не встречу.
можешь не оставлять что-либо мне напоследок,
я сохраню тебя в памяти,
этого хватит, честно.
ночами я крепко себя сжимаю
и думаю, когда же ты, наконец, исчезнешь.
завтра выяснится, что я почему-то тобою бредил,
а ты и не думал приплывать к берегам моей цитадели.