Род Андрея Никитича Добренко (продолжение).
Из воспоминаний дочери Андрея Никитича Добренко, Любови Андреевны. Записано правнучкой Андрея Никитича, Ириной Вячеславовной Крукович (Санкт-Петербург).
Андрей Никитич служил в Собственном, Его Императорского Величества Конвое, который занимал исключительное положение среди гвардейских частей Русской Армии.
Выбор казаков для службы в Собственном Конвое был очень необычен. Новобранцев в гвардейские полки назначали уже на последнем этапе призыва в Санкт-Петербурге, где их отбирали по “стати”, внешнему виду: блондинов в Преображенский, шатенов в Семёновский, брюнетов в Измайловский, рыжих в Московский, и другим признакам.
Для комплектования Конвоя существовали особые правила: офицеры и казаки в него не назначались, а выбирались. Попасть туда на службу было непросто. Для выбора кандидатов в Собственный Конвой командированные офицеры объезжали кубанские станицы. Атаман и старики представляли молодых казаков из наиболее уважаемых казачьих семей, готовых к действительной службе. Станица решала. Затем списки выбранных из всех станиц отправлялись в Войсковой штаб. Отбирали с хорошими нравственными качествами. Помимо этого, были требования и к росту - два аршина и восемь вершков (177,8 см). Плюс к тому казак должен отлично владеть джигитовкой. У Андрея не хватало до нормы нескольких сантиметров, но его взяли, так как джигитовка была у него великолепная.
Принимались во внимание и внешние данные, и такие качества, как сообразительность, грамотность, умение ладить с окружающими. Обмундирование и холодное оружие казак должен был иметь своё, точно также как и иметь собственную лошадь. Казаки покупали лошадей от известного в Кабарде конезаводчика Коцева, у которого выбирал лошадей в гвардию лично войсковой ветеринар. Накануне отбытия молодых казаков в Санкт-Петербург служился напутственный молебен и отбывающим на службу в Конвой производил смотр Наказной Атаман. Это был смотр “Отца своим детям”, которых он с гордостью отправлял на почётнейшую службу Престолу и Родине. Станицы, посылая в Конвой лучших казаков, не только ими гордились, но и в лице атамана, его помощников и их “доверенных”, подписывали отдельно для каждого особый документ, в котором станица ручалась за своего представителя. Служить в Собственном Его Императорского Величества Конвое, всегда считалось высшей честью у казаков Кубани.
Помимо этих личных качеств Андрей Никитич был очень музыкальным человеком, красиво пел, владел несколькими музыкальными инструментами, обладал абсолютным музыкальным слухом.
В первые годы службы, уехав в Петербург, он оставил свою жену и двух старших дочерей в семье отца. Следует сказать, что его родители были против этого брака, так как Мария, жена Андрея, была из “безродных”, то есть "бесприданница". Но любовь, видимо, была очень большая. Андрей, не получив благословения родителей на брак, лёг на постель и несколько дней не вставал, не ел и не пил. Только после этого демарша отец Никита смилостивился и дал добро на брак. Но невестку они не любили, тем более был пример, две другие невестки из состоятельных семей. Когда Мария, жила в семье свёкра, заболела бронхиальной астмой. Когда Андрей узнал о случившемся, приехал и забрал её в Петербург. Там у них 15 июня 1909 год, родилась третья дочь, Люба - моя любимая бабушка.
Бабушка рассказывала, что в детстве она видела в Летнем Саду, Николая II и его супруг, с фрейлинами. Мария гуляла с детьми и вдруг повстречала их. В то время фрейлины, занимаясь благотворительностью, предлагали всем встречным выкупить искустно сделанную ромашку в обмен на благотворительный взнос. У Марии было 5 рублей, которые были её неприкасаемым запасом, и которые она носила с собой. Она так растерялась от этой встречи, что отдала эти деньги, хотя по тем временам это была большая сумма. А бабушка запомнила только “шоколадную” бороду царя и то, что отец бранил жену за это транжирство.
Отслужив службу в Конвое, Андрей Никитич не поехал на свою "малую родину", в станицу Спокойную, где был у него большой надел земли, а стал работать при Конвое, заведующим швейной мастерской. Они шили обмундирование казакам, черкески и папахи из курпея (курпей - овчина, выделанная шкура ягненка), даже царю на конкурс.
Семья Андрея Никитича Добренко жила в Петербурге, на улице Войнова, дом 28, квартира 34. У прадеда был денщик, трёхкомнатная квартира; по соседству на этаже была мастерская, и в кухне было отверстие, через которое он справлялся о состоянии здоровья жены. Был ещё рождён сын Борис, но в возрасте одного года он умер.
Бабушка Люба всегда помнила свои детские, самые первые впечатления о революции 1917 года, в Петрограде, (сейчас Санкт - Петербург). Они были маленькими девочками и им запретили смотреть в окна, но они, со свойственной возрасту любознательностью выглядывали и запомнили весь ужас первых кровавых дней революции. Первыми пострадали городовые, растерзанное и окровавленное тело городового в нижнем белье толпа тащила по улице. И это было только начало.
В 1917 году, в период революции, Конвой присоединился к советской власти, и правительство предоставило эшелоны для выезда желающих конвойцев вернуться на Родину. Так Андрей Никитич в 1918 году привёз семью в станицу Спокойную. Вскоре его вызвали в Москву, где он окончил первые курсы Красных Командиров. Пока он был в Москве, его семью чуть не расстреляли. По доносу своих же станичников к нему в дом пришли с обыском, как к членам семьи “царских лизоблюдов”. У Андрея Никитича была в доме богатая коллекция старинного оружия: пистоли пушкинских времён и т.д. Всё это конфисковали и обвинили их в хранении оружия. Моя бабушка Люба рассказывала, что её мать, Марию Андреевну, вывели во двор и хотели расстрелять, но плачущие дети вызвали жалость, и её не тронули. Ко всему этому, путаница была в том, что из этой станицы был родом ещё один Добренко Андрей Никитич, полный тёзка, который участвовал в первом Кубанском “Ледяном” Походе. Вот как раз из-за него мою прабабушку чуть не расстреляли.
Кстати, до революции старшая дочь Добренко - Христина, закончила Институт Благородных Девиц. В то время определённый процент дочерей казаков из Конвоя брали на обучение бесплатно. В советское время она поменяла имя на более “благозвучное” с её точки зрения - на Валентину. Тётя Валя, как я её звала, свободно владела немецким и французским языками. Была очень красивая и грамотная женщина.
В 1921 году под Петропавловском Казахастанским Андрей Никитич погиб. Он был убит при усмирении сибирских повстанцев в Акмолинской области в Казахстане. Был взводным командиром в составе второго кавалерийского полка отдельной Кавалерийской бригады. Его гибель видел его бывший денщик, он приехал в станицу и рассказал о гибели Андрей Никитича. Они в конном объезде попали в окружение. Денщик успел спрятаться в стоге сена, а прадеда искололи пиками. Фактически он умер от потери крови и множественных ран. Похоронен он в Петропавловске (Казахстан). В своё время его фотография была в краеведческом музее Петропавловска и имя высечено на мемориальной плите. Но потом памятник преобразовали, плиту убрали. Сейчас это просто место памяти жертв Гражданской и Великой Отечественной воин.
Вот такую похоронку получила семья:
“В ревком станицы Спокойной, Кубанской области. Сообщаю, что взводный командир вверенного мне полка Андрей Никитич Добренко, происходящий из граждан Кубанской области Баталпашинского отдела, убит в бою с бандитами 10 марта сего года под станицей Михайловской Петропавловского уезда Акмолинской области. И погребён с воинскими почестями в городе Петропавловске. Об изложенном прошу уведомить родственников убитого Добренко. Командир второго Кавалерийского полка, отдельной кавалерийской бригады, Херсонский. Военком /подпись/. Адъютант/ подпись/.”
В семье очень чтили память Андрей Никитича Добренко. Его дочери в память об отце не поменяли в замужестве свои фамилии и до самой смерти остались Добренко.
Мария Григорьевна Добренко умерла 2 апреля 1937 года в городе Армавире.