Прости, что я к тебе на ты,
Душе своей я не приказчик.
Я помню этот душный зальчик,
Где погасил ты все панты
Тех пацанов минувших лет,
Что числили себя богемой,
Воспитанные той системой,
Где был почти на всё запрет.
Ты с хрипоцой горланил в зал,
Держа тех мальчиков в упряжке,
К их спинам липли их рубашки,
Ты всё усиливал накал.
Зал этот крохотный совсем
Скопил заряд могучей силы,
Всех что-то над землёй носило,
И подвигов хотелось всем!
Один пацан – предел нахальства:
Встал у кулис, ещё при том
Вёл запись на магнитофон,
Чтоб завтра доложить начальству.
Он органов глаза и уши,
Был не один, их было пять.
Должны же в органах-то знать,
Чем ты захватываешь души.
Ведь в зале не простой народ,
Не просто Ванечки с завода,
Те, кто гоняются за модой,
Запрет для них – вкуснейший плод.
Поэты были в зале том,
Считавшие себя элитой,
(Сегодня все почти забыты).
Для них ты был как в небе гром.
Студенты, несколько солдат
И молодые инженеры.
Сегодня – все пенсионеры,
Все память встречи той хранят.
Сегодня всякий: стар и мал,
Политик, Ванечка с завода,
Тебя чтут все слои народа,
Сегодня вся страна – твой зал!