Под жёлтым зрачком, кто знает,
человечьим, кошачьим, птичьим
на слово из букв полночных
дрожащий уставлен палец.
Царапает ноготь слово
судорожно, до крови,
и кровью этой наметил
рисунок смутный и страшный.
Мертвенно серебрится
и вскипает сказочный омут.
А вокруг болотные травы
шелестят и шумят под ветром.
Ночь густеет и хмурит брови.
Лунный лучик из туч пробился.
А в звёздном капкане мучит
изумрудный паук секунды.
Ночь тесна, как удавка. Душно.
Клёны медленно в тьму врастают.
Звёзды в небе гаснут послушно
и Агата в ночи шагает.
У неё на руках младенец
дышит хрипло, почти беззвучно
через толщу двух полотенец.
Белый месяц зевает скучно.
О Агата недобрая – слушай:
кто-то плещется там в болоте.
Если слово в воду обрушить,
нелюдь спрячется в чёрном гроте.
Лишь минута, замрёт и стихнет,
как убитый тобой ребёнок.
О Агата недобрая –
вспыхнет
око месяца из пелёнок.
Лишь минута – и человечек
улетит, как в траву кузнечик.