Еве всегда казалось правильным – отказаться от своих желаний ради семьи, детей, мужа. Около тридцати лет назад она приняла это решение, когда молилась, стоя на коленях в кухне у стола, о сохранении мужу жизни: «…Я вытерплю!». На тот момент они с мужем прожили вместе всего два года. Сынишке только-только исполнился годик.. Тогда у мужа после операции началась газовая гангрена. Барокамера. Повторная операция. Десять перевязок под наркозом… Тогда его спасли. Чтобы поддержать веру в его мужские силы, Ева решилась родить второго ребенка. А сама, отказалась от себя, от своих желаний, оставив лишь одну мечту о счастливой семье. За годы совместной жизни она так привыкла делать все для того, чтобы было хорошо мужу, чтобы муж одобрил, что теперь, без него, не знала, как ей быть, чем заниматься, для кого, ради чего…
Последний отпуск в «прежней жизни» Ева проводила, сидя на диване, за вышиванием. С утра до ночи. Ей очень хотелось успеть закончить большущую вышивку тигра ко дню рождения старшего сына. В последнее время Ева постоянно ощущала какую-то гнетущую усталость и делала все через силу. Она сильно располнела, перестала пользоваться косметикой, ходила на работу в одной и той же юбке, изредка меняя джемпера. Очень хотелось отдохнуть – в отпуск, или еще лучше – на пенсию, на дачу. Муж дорабатывал сорокалетний стаж на одном месте и очень гордился этим. В мае они планировали выйти вместе на заслуженный отдых. Ну, а пока у Евы – отпуск. Муж утром уходил на работу, а она брала пяльцы и вышивала до его возвращения. Ей даже не хотелось кушать, попьет водички и снова – за вышивку.
14 февраля, суббота, День святого Валентина - день влюбленных. День прошел почти так же… Муж отдыхал, смотрел телевизор, а Ева вышивала. Иногда он подходил к ней и спрашивал, чем может помочь. Да вроде и помощи никакой не надо, отдыхай да отдыхай.
- Может в кафе хочешь? –спросил муж и, увидев отрицательный кивок, принес из холодильника мороженое, - Тогда хоть так отметим праздник…
В какой-то момент он молча опустился перед Евой на колени, будто просил прощения за что-то… Ева пообедала с ним, но без особого аппетита - вроде, так надо. И снова – за вышивку. Вечером муж долго сидел на кухне. Непривычно долго. А когда лег спать, ворочался и ворчал, что не может уснуть. Встал, пошел покурить. Вернулся, снова лег. Ева вышла на кухню, чтобы не мешать ему, и тут же услышала страшный громкий хрип, потом – тише, и еще – тише. «У соседей, что ли? – подумала она, - О, нет! Это – у нас…». Ужас липко окутал ее мозг. Тело двигалось само по себе. Ева метнулась в комнату, где было уже тихо, и муж смотрел на нее мертвыми глазами… Реанимация оказалась бессильна…
Сорок дней Ева вспоминала все подробности этого дня. Возвращалась к ним вновь и вновь, будто жила в этом дне. Не могла его переступить. И плакала навзрыд. Выходила в город, чтобы не пугать домочадцев своими рыданиями, а вьюга швыряла ей в лицо колючие ледяные осколки, как осколки прошлой жизни. Ева шла против ветра, почти ничего не видя, не слыша и не ощущая. Ей было все равно, что о ней подумают встречные прохожие. Она их не видела. « Как же так может быть: он был, и его нет? Как жить теперь без него?» - непрерывно стучало в висках. Отчаянье и безысходность поглотили ее. Потеряв мужа, она потеряла себя…
- Прими, как должное, - послышался где-то совсем рядом мягкий голос. Ева замерла, прислушалась: - Не спеши. Не загадывай на будущее. Живи, как при…
Это Ангел попытался помочь ей.
- Возьми меня с собой! – взмолилась женщина.
- Нет. Не время…