Ты пишешь мне, что смерть сравняла всех,
Нет победивших или побеждённых,
Война жестока, и её успех
Оплачен горем, болью миллионов.
Тебя ценю, спасибо, верный друг,
Я лишь с одною строчкой не согласна,
Есть победитель, посмотри вокруг,
Как много уравнять врагов соблазнов.
Есть жертва, есть палач и изувер,
Есть воин, что в бою прикончил гада,
И сам погиб... Мне ж на Христа манер,
Теперь оплакать поровну всех надо?
Их, на одну поставив в ряд ступень,
Простить грехи, забыть, и взятки гладки?
Но я не Бог, фашизма бродит тень
И возродить свои спешит повадки.
Да, много тех, кого, свихнув мозги,
Промыв сознанье, бросили на бойню,
Им пусть вина всегда стучит в виски,
Пусть помнят всё, и я навек запомню.
Нельзя простить Хатынь и Саласпилс,
Детей убийство, кровь и похоронки,
На гладкий лёд забвения на "бис"
Ступать, не расчитав, что мостик тонкий.
Уже попытки есть сменить клеймо
"Убийца" на название "защитник",
Предателей опять всплыло дерьмо,
Пред ложью правда стынет беззащитна.
Отребья возрождается редут,
Как много оказалось недобитых,
Фашисты маршем гордые идут,
Войны героев судят, как бандитов.
Опять звучит призыв "ату чужих!",
Запреты на язык, на право слова,
И ненависть плевком -"ты русский, жид?!"-
Затмением умы накрыло снова.
Давай же не прощать, а бить в набат,
Судить не нацию, а выживших нацистов,
Пойми меня, мой лучший друг и брат,
Забудем если, зло вернётся быстро.