Когда опустит ночь палатки плотный полог,
И в спальнике уснет уставший археолог,
И лагерь обойдет старательный искатель -
Недремлющий один дежурный воспитатель,
Не спится мне, во мне кипят, томятся силы,
Как будто я рожден в лесах в семье Годзиллы,
Я вслушиваюсь в хор галдящих насекомых,
И неизвестных вовсе и давно знакомых,
Я слышу ветра шаг степенный, теплый, мягкий,
Я чувствую, в степи, вздыхая, дышат маки,
Я из палатки рвусь, мне нужен свежий воздух,
Я жажду видеть мир подлунный, видеть воду;
Амуровой стрелой ужаленная птица,
Иду один к воде, что под луной лоснится.
О, аж до приторности мир прекрасен ночью!
Но почему нет сил? Тоску не превозмочь мне!
Вопросы на губах, готовые сорваться.
Внезапно повзрослел, мне стукнуло шестнадцать?
Ну почему Она меня не замечает,
В глазах Ее стена всегда меня встречает?
И где во мне пострел, беспечный и радушный,
Что запросто смотрел в глаза Ей равнодушно?
Еще недавно я, обнять Мечтавший маму,
Мечтаю целовать моих терзаний Даму.
Причина ярких снов и в голове тумана,
Спортивный, стройный стан, - Московская Диана! -
Смолою черной влас, летящий водопадом,
И бездны карих глаз, грозящие распадом.
Где беззаботный смех и детская беспечность?
Мечта теперь одна, а мыслей - бесконечность...