Тончайшие сферы не терпят фальшивых нот.
Неровный вздох, неоправданный нервный жест –
И мир отзовется стенанием низких частот
За лобовым стеклом, за пределом чужих торжеств.
Молитвы о тишине прорастают тугим узлом
В тепло и дрожащий мрак потайных пещер,
А взмыть к небесам могли бы, пробив заслон,
И мир отозвался бы: он многолик и щедр.
В земном полнозвучии каюсь и вновь грешу.
И каждый шорох – набатом сквозь сон и явь:
Легко ли будет отправиться в белый шум,
Той самой ноты – той самой – так и не взяв.