Застал как-то своего соседа, одинокого пенсионера дядю Вову, сидящим на скамейке возле своего дома в позе роденовского „Мыслителя“, с разницей лишь в том, что дядя Вова был одетым.
– Здравствуй дядь Вов! О чём задумался?
– Здорово, Тарас! Да вот, понимаешь, сделал открытие.
– Что вторую Америку открыл или банку с бражкой?
– Ты не ёрничай, а лучше послушай, какой я открыл закон о поворотных точках на жизненном пути.
Я присел рядом с ним на скамейку, готовый выслушать. Дядя Вова любил пофилософствовать, особенно когда под хмельком.
– Понимаешь, Тарас, у каждого человека бывают такие моменты, которые я назвал поворотными точками, когда образ жизни его меняется коренным образом, под действием внешних обстоятельств. С изменением образа жизни начинает меняться и сам человек, меняются его привычки, характер, взгляды, даже может быть и внешность. У одних людей таких точек бывает много, у других – мало.
Дядя Вова закурил свою беломорину (где он только берёт это папиросы) и продолжил:
– Я вот окинул ретроспективным взглядом свою жизнь и, к своему изумлению, насчитал таких поворотных точек всего-навсего три. Первая – это когда меня семилетнего, родители, чуть ли не силой, отвели в школу. С этого момента, вместо того чтобы играть с пацанами в футбол, в войнушку, я должен был сидеть на уроках, где какие-то дяди и тёти занудно вдалбливали что-то мне в голову. Я часто сбегал с уроков, как считал, на волю. Моих родителей по этому поводу вызывали в школу, и меня за это потом наказывали. Но с годами я привык к школьному образу жизни и уже с удовольствием ходил в школу, а при наступлении каникул даже не знал чем и заняться. А в девятом классе так запала в душу одна девчонка из соседнего класса, что школа стала пристанищем для моей души.
Я слушал дядю Вову, и мне казалось, что он всё это рассказывает про мои школьные годы. Между тем дядя Вова продолжал:
– Вторая поворотная точка в моей жизни – это когда, после окончания школы и неудачного поступления в институт, пошел работать на радиозавод. По блату меня устроили радиомонтажником. Я сидел за конвейером, впаивал одни и те же детали в одну и ту же плату, и чувствовал себя рабом на галере. Рабство продолжалось года два. Потом перевёлся регулировщиком радиоаппаратуры в спеццех. Здесь работать уже было интересно. Поступил на заочное отделение политеха. По окончании его стал работать в КБ инженером-конструктором, где в режиме „дом – работа – дом – работа…“ пролетели сорок лет, как один день.
– Ну, а третья поворотная точка – это, наверное, выход на пенсию, – предположил я.
– Да, верно, – ответил дядя Вова, – на пенсию вышел из-за резкого ухудшение зрения. Если бы не это обстоятельство, то я бы ещё работал и работал. В первое время к пенсионной свободе никак не мог приспособиться. Не знал чем себя занять. Просто ничего не делал и всё. Хотел было поступить работать, типа каким-нибудь вахтером, но нигде не брали по зрению. Но со временем всё же привык к такому образу жизни, и вот по сей день маюсь этим ничегонеделаньем…
Дядя Вова немного помолчал, потом добавил:
– И вот что интересно, Тарас, такие события как – смерть родителей, женитьба, развод, перестройка, развал СССР и многое ещё чего другого, почему-то не отметились в моей жизни как поворотные точки… И ещё, как думаешь, смерть – это поворотная точка?
– Ну, ты, дядь Вов, и вопросик задал! – только и смог ответить я.
Уже дома, перед сном, вспомнил „закон дяди Вовы“ и стал подсчитывать свои поворотные точки. Насчитал их с десяток. Потом стал критически их осмысливать и пришел к выводу, что их у меня всего лишь больше на одну, чем у дяди Вовы. Ещё одна – это служба в армии.