мы о мае мечтаем годами;
он ласковый, добрый, ревнивый.
страдать надоело, устали…
хорошо так с весны порывом!
да, она подыспорчена и помята слегка,
но гнать нас вперёд—дело цели.
летят в глаза струи песка,
золотого песка, драгоценного.
ночами не спится, мы дремлем лишь днём.
прошлое не заперто наше в коробку —
оно прилипло в ущельях нёб,
и пойди отцепи попробуй!
ну а что же придёт этой хладной весной,
будем долго в бреду брать бутыль?
человек, что шашлык мясной,
пережарившись перемолотый в пыль.
ни к чему интереса и даже нет тяги,
живёт только в теле желание.
просим петлю, револьвер и две шпаги,
идя на дуэль с подсознанием.
Анубис поджидает в обнимку с Аидом,
Зевс громовержец плюёт...
раны, о раны, но мы с милым видом,
нам надо куда-то вперёд.
мы живём для развития—что это, что?
умираем для счастья за гробом...
но несчастие будет, нигде не в почёт
стало молвиться добрым словом.
всё пишется, да так, будто исподтишка
только ночью для дуры-пули.
хоть и вырос не мал не велик, два вершка,
надевай же свои ходули!
куда всё выгорело, выцвело,
у нас же весна, ей-ей!
май, ты встретил нас небылицами
о том, что мир к нам станет добрей…
солнце избегалось, а ночами не видно,
ножик наточен, лежит на кухне…
кто-то ценнейший свиток
хранит в тяжёлом пивном своём брюхе.
ладного тут не творится,
я говорю уж раз пять…
в ладони врывается спица -
желает и нас распять!
на распутьях повисли иисусики,
а на тронах с чертями в ногах
восседают красивые буддики
и проходимец какой-то аллах.
ах, и достанется нам за речи
(мы и так много лет спим с ножиком),
за то, что не ходим мы в храм, ставя свечи
и поклоняясь пред божиком.
да не он, а коллапс воскрес
в стенках вселенной короба!
и, о боже, в трамваях нет мест,
но нам сказали—в них здорово.
ночью зябло и тихо бредится,
ищется вдохновение в вареве этом,
как одинокая мать-медведица
нюхает сына, убитого человеком...
что несёт ветер в голову, ну и пусть;
путь, как провод на столбах, будет прям.
пускай чувства проснутся, выкупив грусть
и скормив её диким зверям.