Искорёженные личности -
- словно сломанные вещи,
Без особой идентичности,
но похожи столь зловеще.
Как, когда, зачем случилось так,
почему разбиты души?
В скольких судьбах порван белый флаг,
в знак протеста мёртвой стужи?
Что в сердцах, в сознании, в повестях,
в новостях и в каждом звуке;
Что причина ссадин на кистях,
на запястьях - в шрамах руки.
И не важно сколько прожито,
Безразлично, что осталось.
В нас давно всё подытожено,
В пепел сожжено и распалось.
Разлеталось прахом по ветру,
По утру с клубами дыма.
С дрожью в пальцах спичку подожгу,
Пусть сгорит необратимо.
Вспышка. Пламя. Миг забвения.
Тьмы Макабр, грань агонии.
Жертва страсти преступления.
Немой вопль - ритм симфонии.
Спичка тлеет, извивается,
Истончается, чернеет.
Только в смерти раскрывается,
По-другому не умеет.
Так и мы - лишь хлам изломанный,
Недотлевший край страницы.
В яде мыслей заспиртованы,
В колбах душ мечтаний птицы.
Фобий спицы вяжут жизнь узлом,
На излом сверяя нервы.
Ржавый поршень сердца смазан злом,
Кикс ножом - и встанет первым.
В формалине птицу им не жаль.
Пусть молчит и не летает.
Безнадёжность, сбои и печаль...
И рука перо роняет.