Я слушаю шум в ушах
И не знаю, как сделать шах.
Я – не математический маг,
Чтобы по клетчатым схемам
Чёрной жизни и белой смерти
Азартно просчитывать мат.
Мой душевный сад
Так похож на ад,
Слово трава отравой мира
Прорастает,
И любовь моя – болотная тина
В которой душа
Утопически утопает.
Заключаешь с телом духовный брак,
(По любви или нет?
А на сколько лет?..)
Рифмуешь, едва попадая в такт,
Как сторонний непонятый миром чудак...
Позже – жизнь обесцвечивается
В мягкий знак,
Отсутствующий в земном присутствии,
Иногда проявляющийся
В словоблудствии
Поэтов,
Отчаявшихся дышать, вопрошать
И всепрощать.
Брак начинает отягощать,
Ибо не знаешь – за что, почему и как
Мы должны априори
Возделывать, взращивать и вращать
Мироздание
Под довлеющей сверху
Волей.
Я слушаю шум в ушах
И готова сама себе ставить
Не столько шах,
Сколько мат конечности,
Последний свободный срыв –
Виват бесконечности,
Ибо мой сердечный мак
Беспощадно был низвержён
В кромешный мрак.
Разорвать – означает смерть,
Так устроена круговерть.
Коса, череп, скелет –
Не главная из примет,
Но на сей предмет
Можно плакать,
Уставившись в небо,
Или смеяться
Черным-черно;,
Воротя своё
Бренное веретено...
Только чувство есть у меня,
Что произошла на свет я,
Чтоб открыть
Стихотворный секрет,
Что для вечности
Смерти – нет.
Однажды я перестану
Дышать, вопрошать и слушать
Шум мира в ушах...
Наконец-то сумею сделать
На злосчастной доске
Чёрной жизни и белой смерти
И мат, и шах,
Ведь неважно – наугад или невпопад, –
Ибо сердце моё,
Стихийно разбившись на звездопад,
Окропило воскресший сад...