Стол, ручка, карандаш,
графит его чернеет смолью —
как будто соль солили солью,
и ты пересоздашь,
все что казалось яркой болью
на белый лист — коллаж,
наклеив угольки штрихами —
неописуемо стихами.
Там за столом присевший узник,
корявым почерком подпишет:
"коллаж мой сделает нас ближе",
и карандаш ему подуглит,
и освещение потухнет —
лишь свет от абажура,
и блеск в глазах, то гения стезя,
и все бубнит тужуря:
"художник умирает у холста —
всегда, писатель у камина,
поэт застрелен на дуэли —
потомок пьяных менестрелей,
которых забивал громила
в таверне, пьяных, без гроша.
И вкусит каждая душа,
что поиск сделала всем смыслом,
то, что искала, то найдёт при жизни:
оставив слово иль портрет,
себя изобразив чуть кислым
на белый холст — уже отчислен
без пульса,
но пятна эти не стереть —
печать на белый свет: "не сметь —
их образ не получит смерть!".