Сухие ветви апельсина
запахнут цитрусом опять,
наступит время, древесина,
насосом жизнь в себя качать
начнет и потекут реки
по жилам испаряя влагу
в свинцовое небо — дека,
и гром обрушится — на благо,
и небеса зальют собой,
и заиграет на веранде,
по крыше, окнам фортепьяно.
Круговорот вещей — прибой.
Все высыхает, чтоб обратно
вернутся той же самой влагой.
И я и ты — мы рождены
для мясорубки, и кто-то
крутит нами так, что "кто мы?" -
вопрос ещё не ясен до
предела научных фактов,
ни для меня, ни для кого,
ни для Альберта и Камю.
Все это жизнь и чепуха.
Я утром встану, подышу -
апрельский воздух пахнет нежно,
хотя бывает выдыхая
я чаще понимаю вечность,
чем клуб вдыхая — жизнь скупая
мне не подарит близость смерти, —
конца начала в круговерти.