страна разваливается на кусочки, декоммунизация полным ходом,
я шагаю по красной площади, словно в строю - рядовой;
головы наших вождей и отцов революции разлагаются под кислотными ливнями с каждым старым
и новым
годом,
а жители коммуналок по-прежнему спят под холодными окнами осенью и зимой.
будь я хоть трижды слепой -
всё равно бы заметил неладное,
провожая последний боинг в сторону киева и донбасса;
мне сегодня не повезло - я опять переел того самого бл**ского шоколада
производства «рошен» и блевал какими-то странными
красно-зелёными массами.
ты такая прекрасная,
что мне хочется жить и стараться не сдохнуть (случайно),
каждый день просыпаться без боли в башке от дешевой палёной алкашки;
я готов возвращаться домой не в четыре утра,
а тогда,
когда город из «мафии» всё ещё засыпает,
переделав своё восприятие,
как первоклассник -
домашку.
переломный момент,
громкий хруст,
перелом позвоночника,
как падение с лестницы в темном советском подъезде;
я не выжил
(как первый в расстрельном листе),
и не выжал из горла ни строчки,
что могла бы сказать о моей безобразности
с самого раннего
детства.
я не выждал ни часа,
ни дня,
ни секунды,
ни года,
ни месяца:
обвязал вокруг шеи
почти что две тысячи раз
провода.
мне на них,
если честно,
в сто раз было проще повеситься,
чем в вагонах сквозь грязные окна
полночи считать
города.
с моих пальцев на стол между строк осыпается тоннами пепел,
а мне хочется просто обнять твоего кота.
очень скоро я стану большим,
прилечу к тебе на ракете,
чтобы снова напиться джина
и уснуть на твоих руках.