«Роль Сталина в истории страны положительно оценили 70% респондентов «Левада-центра».
Об этом сообщает РБК со ссылкой на данные мартовского опроса социологов. Отрицательно к советскому вождю относятся всего 19% опрошенных. Издание подчеркивает, что исследование выявило рекордный показатель положительного отношения к Сталину за все годы подобных опросов»
(Из главных новостей СМИ 16 апреля 2019 года)
О своём отце рассказывает Николай Владимирович Кузнецов.
Русский писатель, псевдоним - Николай Углов.
Родился и живёт в городе Кисловодске.
Николай Владимирович своё детство провёл в концлагере.
Не в немецком лагере. В нашем советском ГУЛАГе. Вместе с отцом, офицером Красной Армии.
Десять лет ГУЛАГа отцу дали за то, что он, раненый был в плену.
Подробнее об этом позже.
Продолжение 22 рассказа Николая Кузнецова об отце.
Продолжение 21 http://www.stihi.ru/2019/05/14/4367
«Мы провели в детдоме практически четыре года. Это были, пожалуй, самые счастливые дни в Сибири. Мы радовались своему спасению и дышали полной грудью, почувствовав себя нужными кому – то: ведь нас опекали воспитатели и учителя. Эти годы жили как бы в коконе, но и до нас докатывалась местная проза жизни. Мы тогда ещё не понимали полностью в силу своего возраста, в каком адском котле жили. Временно избавившись от голода и холода, мы быстро забыли все невзгоды и несчастья, так неожиданно обрушившиеся на нас. А между тем свирепые репрессии над людьми вовсю бушевали и у нас в деревне Вдовино. Только позже узнаем, что мы жили в центре большой Пихтовской зоны, созданной специально для ссылок.
Сколько их было – этих зон? Кто знает сейчас и хочет ли знать правду наш народ? Жизнь скоротечна и всё быстро забывается - тем более современная власть все эти репрессии старательно замалчивает. А тогда Сибирь – да что там Сибирь? – вся Россия представляла собой единую тюрьму, единый лагерь, единую казарму, единый колхоз и единую зону ссылок… И кто это придумал и для чего? Большевики, конечно, проклятые большевики! Им нужны были рабы для бесплатного труда по индустриализации России. Им надо было создать в огромной стране атмосферу страха и беспрекословного подчинения властям. Жизнь отдельного маленького человека для тиранов ничего не значила. Главное – государство, а человек в нём – винтик!
Только в 1955 году закончилась эта кровавая канитель, когда объявили ссыльным всех потоков о свободе. Ещё до войны сюда направляли огромный поток кулаков и подкулачников, зажиточных работящих крестьян, которые начали здесь строить новые и обустраивать старые деревни, посёлки и хутора. Появились леспромхозовские посёлки. Сюда, в Васюганские болота, продолжали методично ссылать после войны потоки людей, независимо от времени года.
Здесь безвинно погибли тысячи советских граждан! Самое обидно, что во время перестройки мир узнал всю правду о многочисленных лагерях, тюрьмах, стройках, зонах в России, но нигде и никогда я не слышал ничего о нашей Пихтовской комендатурской зоне. Поэтому считаю большой честью для себя поведать потомкам об этих ужасных местах, т. к. на собственной шкуре испытал «прелести советской власти», о которых сейчас, всё позабыв, жалеют многие россияне.
Рядом с нами жили известные люди, Светлана Бухарина, дочь расстрелянного Николая Бухарина. В Пихтовке, куда я впоследствии поехал учиться в восьмой класс, я жил на одной улице с Анастасией Цветаевой, младшей сестрой известной поэтессы Марины Цветаевой. Здесь же жила известная Зара Весёлая, дочь расстрелянного писателя Артёма Весёлого–Кочкурова. Во Вдовинской больнице рядом с матерью работали знаменитые польские медики, хирург Дакиневич Станислав Владиславович и врач Вацлав Константинович Подольский.
Кроме этих известных людей, во всех двадцати двух деревнях Пихтовской зоны жили популярные актёры, учёные, певцы, музыканты, художники, офицеры, инженеры, экономисты, преподаватели, медики и масса простых людей. Что касается национального состава, то лично я встречался и знал много русских, белорусов, украинцев, евреев, поляков, китайцев, почему–то очень много, молдаван, узбеков, эстонцев, литовцев, латышей, армян, немцев и кавказцев. Здесь сталинский сапог вовсю топтал души ни в чём невинных людей!
Директор детдома Микрюков тоже был сыном кулака. Когда мы встретились с ним через десятилетия в Кисловодске, он отдыхал неоднократно в санатории «Кавказ», то я не узнал его. Этот строгий и недоступный чиновник превратился в жалкого седого и больного старика. Несколько вечеров мы сидели за рюмкой коньяка, вспоминая прожитое. Разговаривали, перебивая друг друга, обнимались, плакали.
Теперь и он рассказал правду о себе:
- Всё не решался я вам с матерью позвонить. Как участнику войны третий раз дают мне бесплатную путёвку в Кисловодск. Сейчас, чую, в последний раз приехал к вам и решил позвонить, поговорить. Во-многом я был несправедлив к вам, Николай. Но время было такое… Жизнь у меня была очень суровая, вот поэтому я, возможно, был слишком строг с вами. Да и с женой не повезло мне. Но всё равно, как не ругай меня, вижу: мои труды по вашему воспитанию не прошли даром. Стал ты на ноги – не последний человек в городе. Многого достиг в жизни. Ругай, не ругай, а я доволен и горжусь своим воспитанником. Если бы все были такими, другое общество, да и государство, думаю, было бы другим.
- Да что вы, Борис Дмитриевич. Приезжайте ещё не раз, рад буду встретить. И большое вам спасибо и благодарность, что сделали из нас настоящих людей. Ваш труд не пропал даром. В те времена детдомы были настоящей школой жизни, не то, что сейчас. А насчёт… не беспокойтесь. «Кто старое вспомнит…». Лучше расскажите о себе.
- Я ведь тоже детдомовский. В тридцатом году с первой партией вятских кулаков нас прислали в Сибирь. Отец, мать, брат и сестра. Все погибли. Я чудом выжил в детдоме. Баржами тянули от Новосибирска. Тысячи людей. Трюмы барж задраены наглухо. Наверху конвойные с овчарками. Руководят коменданты с наганами на ремнях, звери лютые. Трюмы переполнены, думаю, специально, чтобы гибли люди. Темь, вонь, воздуха нет, теснота немыслимая, духота. В уголке закуток, все туда оправляются прямо на пол. Лужи мочи… Дети кричат, старики стонут, проклятия… Задыхаемся. Слабые умирают, кричат. Ад кромешный! Самое главное, за что? Всю жизнь родители горбатились. Ни дня отдыха не было и вдруг? Что же это за народная власть? Фашисты так не делали со своим народом.
- Борис Дмитриевич. Но вы же были коммунистом, и каким ещё ярым! Я же помню, вы ежедневно нам читали лекции на линейках о том, какой хороший товарищ Сталин.
- Изверг несусветный этот грузин. Я три года воевал против Гитлера. Что скажу?
Никакого внезапного нападения немцев не было, это всё россказни. Мы все знали, что скоро война с Гитлером. Это только для бездарного параноика Сталина было всё внезапно. Он никого не хотел слушать».
Продолжение рассказа в следующей публикации.
15.05.2019