«Роль Сталина в истории страны положительно оценили 70% респондентов «Левада-центра».
Об этом сообщает РБК со ссылкой на данные мартовского опроса социологов. Отрицательно к советскому вождю относятся всего 19% опрошенных. Издание подчеркивает, что исследование выявило рекордный показатель положительного отношения к Сталину за все годы подобных опросов»
(Из главных новостей СМИ 16 апреля 2019 года)
О своём отце рассказывает Николай Владимирович Кузнецов.
Русский писатель, псевдоним - Николай Углов.
Родился и живёт в городе Кисловодске.
Николай Владимирович своё детство провёл в концлагере.
Не в немецком лагере. В нашем советском ГУЛАГе. Вместе с отцом, офицером Красной Армии.
Десять лет ГУЛАГа отцу дали за то, что он, раненый был в плену.
Подробнее об этом позже.
Продолжение 23 рассказа Николая Кузнецова об отце.
Продолжение 22 http://www.stihi.ru/2019/05/15/2620
«- А почему два года отступали?
- Практически вся армия состояла из деревенских, а мы помнили расстрелы и репрессии против наших дедов и отцов, которые затеял Сталин, чтобы он горел в аду синим пламенем! Гитлер расстреливал чужих, да коммунистов и евреев, а Сталин свой народ без разбора, от маршала до простого колхозника. Миллионы погибли! Детей даже не жалели с двенадцати лет, сажали в тюрьмы. Гитлеру до Сталина далеко. Такого кровопийцы и мерзавца не было никогда на свете и, наверное, не будет больше.
Сейчас вот, наконец, наступила гласность и перестройка. Бог дал России Горбачёва. Его имя останется в истории. Если бы не он, эти кремлёвские маразматики развязали бы третью мировую войну. В ядерной войне погибла бы не только Россия, но и весь мир! И вот что ещё. Я уверен, что в скором будущем будут судить эту преступную партию КПСС и её верхушку. Правда, они так засрали мозги людям, что ещё десятилетия их паршивая идеология будет мешать нам жить цивилизованно. Но правда всё равно победит.
- Борис Дмитриевич. Но ведь мы в Великой Отечественной войне победили.
- Конечно, победили. Но какой ценой? Пишут, что тридцать миллионов советских людей погибли. А немцы воевали на Востоке, Западе, в Африке и многих других местах, а погибло всего девять миллионов. Это с гражданскими. Чуешь разницу? Вот результат нашего бездарного генералиссимуса! В войне погибло шестьсот генералов, адмиралов, командармов. А Сталин перед войной уничтожил их тысячу восемьсот! Это же надо, верхушку армии обезглавил!
Репрессии Сталина нанесли России непоправимый урон. Я вот только недавно прочитал труды учёных, которые подняли архивы, их расследования, подсчёты и ужаснулся. Если бы не эти репрессии, население России сейчас было бы пятьсот девяносто миллионов! Конечно, это с неродившимися от убитых. Да, мы победили… Начали воевать по–настоящему только тогда, когда немцы повели неправильную политику против нашего народа. Начали также уничтожать всех и вся, жечь деревни. Мы поняли, что это враг страшный и нас тоже за людей не считает.
Гитлер такой же дурак оказался, как и Сталин. Разозлил советский народ, и началась Отечественная война. Наш Ванька долго запрягает, но быстро едет. Дали немчуре! Пришёл с войны после ранения, а здесь всё по старому, везде ежедневно восхваляют Сталина и власть комендантская. И что я мог делать в то время? Сам знаешь, «с волками жить, по-волчьи выть!» Если бы я даже намекнул вам что–нибудь о правде нашей жизни, всегда нашлась бы какая–нибудь сука и донесла. Не сидел бы я тогда с тобой сейчас за этим столом, а косточки бы мои гнили где–нибудь далеко отсюда. А доносчиков и сексотов всегда была уйма на Руси.
- Ну, давайте про вас. Привезли вас на баржах, а дальше что было,?
- Ну вот. Останавливались баржи раз в сутки. Конвойные рассредоточатся на берегу, окружат берег, чтобы не убежали. Выпустят, нас всех шатает, как пьяных. Дадут мужикам лопаты могилу общую рыть, мёртвых выносят другие. Бабы убирают от говна и мочи трюм, застилают пол травой. Кинут немного хлеба и жмыха, ешьте.
Чуть передохнули, снова в трюм. А могила без креста осталась на берегу. Сколько их по берегам Оби и на островах, куда чаще всего причаливали баржи? Кто считал? Всё забыл народ.
- Борис Дмитриевич. Никто не пытался убежать на стоянках?
- Как же? Бежали самые смелые, но всех поубивали. Один только, помню, парень с острова нырнул в Обь удачно. Стреляли, стреляли в него конвойные, а он нырнёт и долго нет.
Затем опять вынырнул и опять под воду. А течение там сильное и недалеко поворот. Уплыл он, мы все радовались. Так вот. Баржи другие поплыли вниз по течению, а нас выгрузили в устье Шегарки. По грязи весенней гнали вдоль Шегарки до места, где Бакса сливается с Тоей. Выгрузили, живите, как хотите. Дали лопаты, ройте землянки. Работали, как проклятые. Осушали болота, корчевали пни, пахали, сено косили. Кто выжил, на следующий год в колхоз.
Комендантов вооружённых сразу трое прибыло, Гонда, Белокобыльский и Беликов. Ох, и звери! Сразу заставили мужиков рубить им просторные избы, чтобы кухня, зал, спальня были, крыльцо высокое от весеннего паводка. Тюрьму заставили построить и решётки на окнах нашлись. Наказывали за малейшее прегрешение. Опоздал на работу, изобьют и в тюрьму. Сказал не то слово между собой, осведомитель донесёт и конец человеку. Свяжут руки за спиной верёвкой и на телегу. Увезут куда–то. Пропал человек. Страх общий, сегодня его, а завтра тебя.
А баб насиловали и замужних, и девок. Понравилась, взял силой.
- Борис Дмитриевич. Да что же это такое? Что это за мужики, что женщин своих отдавали комендантам?
- Ну вот,мой отец и погиб за жену, мать мою. Красивая она была. Вот Гонда и стал добиваться её. Отослал отца брёвна волоком таскать от бора до берега реки, а сам к матери. Отец, как чувствовал, а может, мать ему и рассказала, что Гонда домогается её. Прибежал домой в землянку, а там Гонда. Дал ему хорошенько отец.
Да надо было добить его. Очухался комендант, и на глазах матери застрелил отца. Что ему будет? Да ничего. Вся власть у коменданта. Доложил, видать, наверх, что было нападение на него. А мать мою он, сука, изнасиловал через месяц после смерти отца. Пришёл к нам пьяный, кинулся на мать. Мы, ребятишки, ревём. Мать сопротивляется, борется. Я самый старший кинулся на Гонду, брат помогает. Гонда ударом сапога загнал нас всех троих под деревянные нары и изнасиловал мать.
Мы в крови, ревём, мать рыдает. Палач проклятый! Всю жизнь проклинаю его. Чтобы он горел в смоле в аду! Мать не выдержала позора и повесилась. А нас всех в детдом, который только что открылся в Усть–Тое.
- Борис Дмитриевич. Оказывается, у вас жизнь была похлеще нашей. А что же с братом и сестрой случилось?
- Померли они в первый же год в детдоме. Брат сильно простудился, а сестра от
отравления пищей. Всё только налаживалось, ни продуктов хороших, ни медикаментов.
А я из детдома сразу на войну, как восемнадцать стукнуло. Воевал, как оголтелый, хотя эта проклятая власть была. Не за неё, а за Русь. Не везёт нам с правителями. Сволочная эта власть советская, отнявшая у меня отца, мать, брата и сестру. Это только в последние годы при Брежневе и сейчас при Горбачёве нам всем стало лучше жить, и нет репрессий. А что было при Сталине, да и при Хруще? Вся страна – зона. Тюрьмы, лагеря, ссылки, бесконечный страх, неимоверная бедность.
Ни одежды, ни продуктов, налоги, «добровольные» займы. У колхозников отбирали паспорта. Попробуй куда–нибудь уехать. Каждого поросёнка, овцу, курицу, даже плодовые деревья облагали налогами. А всех коров уже при Хруще отняли у населения и в племсовхозы. Говорили они вас накормят и напоят. Как же, накормили! Уже даже в семидесятые годы за чёрным хлебом с трёх ночи занимали очередь. А о белом и не думали. А строиться почему не давали? Земли что ли у нас мало? Вон, говорят, и у вас полгорода снесли, а какие сады были. И переселили всех в каморки панельные, где кухня четыре квадратных метра. По очереди семья обедает. Что это за власть народная?
Тошно всё вспоминать. Не жизнь была,а каторга! Не буду расстраиваться, закончу. Так вот, на войне ранило и контузило меня. Там же приняли в партию, будь она трижды проклята! Надо же было как–то выживать. Прислали после ранения опять сюда, назначили директором детдома, а дальше ты и сам знаешь».
Продолжение рассказа в следующей публикации.
15.05.2019