Вот эта тетка лет шестидесяти, строгих правил, советской закалки,
Кажется, мужа совсем не любит – иногда поколачивает скалкой.
Поднимает глаза к небу, морщится: натуральный алкаш! Ненавижу!
Провалялся весь день на диване, а теперь, навострил куда-то лыжи!
- Петров, а полку то кто прибьёт? – хрипло кричит вдогонку.
- Ладно, - машет рукой, я сама, от тебя все равно никакого толку.
Охая, тащит стремянку, зажимает во рту длинные гвозди.
С силой стучит молотком по стене, сил еще больше от злости.
Вешает полку из белого дуба, ставит иконы, фотографию сына,
И внука Степана, и племянницы Ольги и сестры двоюродной из Омска Арины,
А в серёдку, вздохнув, свою свадебную – тридцатилетней давности снимок:
Она здесь в классическом белом приталенном стоит с женихом в обнимку.
Красивые были, подумала быстро и отправилась искать телефон.
- Петров, куда провалился? Иди домой, делов накопилось сколько вон!
Грузному мужичонке с трехдневной щетиной налила полную тарелку щей.
Подвинула толстый кусок ржаного хлеба, нарезала овощей.
Говорит сурово: завтра внука привезут, ты при Степке смотри не пей!
Мужичонка божится, что ни в коем разе, а почуешь запах – сразу убей.
Ладно, вздыхает жена, и уходит, смахнув крошки хлеба меленькие,
А мужик, нервно хихикнув, достает из верхнего шкафа «Беленькую».