Грязно. И кровь на обоях.
Два тела лежат –
лет двадцати,
с удивлённо-застывшими лицами…
Твари, но тяжко на сердце,
их всё-таки жаль…
молодь совсем…
отдохнёт – надо вызвать полицию.
Взлом не заметил. Вернулся с парада.
Подъём
в тягость и возраст...
Чернявый горою надвинулся.
— Дед, ты не дёргайся,
бабки и цацки возьмём.
Ты уже старый,
а кореш недавно откинулся.
— Деньги на полке в конверте,
награды не трожь.
Вникни, сопляк,
не разбоем, а честно заслужены.
...Мразь ордена рвёт, с мундира,
но кухонный нож
для ветерана-разведчика тоже оружие.
Акт, понятые, потом по закону арест…
Хай в душелюбных кругах
по удобному случаю...
Правду он выскажет,
правду такую, как есть;
плюнет в лицо тем, кто спросит:
«А совесть не мучает?»
С фоток военных
друзья, провожая, глядят:
вечно живые,
не зря мы сражались и верили.
Сделал, что должно.
Пока он, последний солдат,
жив на развалинах
бывшей великой империи.