Разгонялся с трудом этот поезд, ни шатко, ни валко,
было много людей (по-простому, как в бочке сельдей),
кто болтал, кто-то спал, кто ходил по вагону вразвалку,
"ну и пусть" -говорил я, "толпою всегда веселей".
Поезд медленно шел и стучали на стыках колеса,
а хотелось скорей, и поездка казалась игрой,
и тогда машинист вдруг услышал немые вопросы,
передвинул рычаг и понесся наш поезд стрелой.
Как в ускоренной съемке мелькали столбы, остановки,
и сливался в размытую ленту оконный пейзаж,
он казался уже не картиной, а так, зарисовкой,
но нельзя отключить не тобою включенный форсаж.
Пассажиры менялись со скоростью калейдоскопа,
и все больше сходили, никто не садился взамен.
Поезд мчался как вихрь то ли в Азию, то ли в Европу,
мне хотелось тепла, а не этих шальных перемен.
Не бывает чудес. На перроне, в замерзшем вагоне
помолчу и застыну, как древнеегипетский сфинкс.
Два последних сошли на таежном ночном перегоне,
поезд прибыл сегодня на станцию с именем Стикс.