Любовь Белимова
Её достойное место в донском венке.
(Размышления о коллеге, поэте Луизе Машневой)
Если говорить о донском венке, то Луиза Машнева в нём заняла центральное место. Её жизнь можно сравнить с красивым цветком, который в течение полувека дарил нам своё душевное тепло, своё поэтическое слово, свой талант. Каждый человек однажды приходит в этот мир, и каждый человек однажды уходит от нас. Луиза оставила после себя добрый след: стихи, сборники, выступления.
Луиза Михайловна Машнева (Никитина) родилась и выросла в станице Тацинской Ростовской области. После окончания педагогического института работала педагогом, позже возглавляла областной методический кабинет при институте усовершенствования педагогических работников. Но мне хочется напомнить об этой творческой личности, подарившей нам много своих замечательных книг о Михаиле Лермонтове, о Марине Цветаевой, об Анне Ахматовой. Вот её поэтические сборники: "Синий голос", "Я помню всё...", "Музыка ветра", "Люблю, люблю тебя, поэт!", поэма "Скифские ночи", "Поэма памяти". Передо мною – её поэтический сборник »Скифские ночи». В поэме Луиза Михайловна пытается ответить на волнующие вопросы современности. Её тревожат наше небрежное отношение к тому, что окружает. Поэтесса вступает в диалог со Скифом, нашим далёким пращуром. Он жалуется ей на свою жизнь, которая была полна трудностей. Здесь и войны, и холод, и тяжёлый быт.
Ищу, ищу своё начало…
У кромки неба и земли,
Под солнцем, под его лучами,
Как мысли облака легли.
В этих строках мы видим желание автора найти ответы на насущные вопросы, поэтому она и ведёт диалог с нашим далёким предком.
Когда б не мучила прапамять,
Заката не тревожил цвет,
Не жгло бушующее пламя
Кострами отгоревших лет.
Когда бы прошлого глубины
В умолкших голосах земли,
Не тронув памяти стремнины,
Покой и сон мой берегли,-
Я провожала б веселее
Мой каждый час, и день, и год,
Но боли нет моей больнее,-
За что несчастен мой народ?
За что мучение извека
На русском писано роду?
За что такое человеку –
Нигде ответа не найду.
Общаясь со Скифом, поэтесса ещё более проникается болью за всё то, что видела и видит на своём веку.
Познав бесчисленность трагедий,
И с ними россиян житьё,
Уж не захочешь знать комедий,-
Спеши, спеши, моё перо!
Рисуй на свитках наши знаки:
Звезду и герб, кресты и флаг,
Расставь колымские бараки
И подпиши: АРХИПЕЛАГ!
Луиза Михайловна вспоминает о важности знания каждым своей родословной. Скиф спрашивает у неё об этом:
«А знаешь имя ты прабабки?
А прадеда? – Ну что молчишь?»
«Не знаю, Скиф, судьбы заплатки
Сиротством сшиты, - что глядишь?
«Ты что, не знаешь родословной?
Не знаешь ты своих корней?
Невежества нет баснословней…»
Вот к каким глубоким выводам приходит в своих стихах поэтесса. И кажется ей, что живёт не полвека, а тысячи лет, помня всё то, что происходило на земле до неё. Нет покоя в её душе.
Что это – тайна или морок?
Покоя нет моей душе.
Чем скифский пращур стал мне дорог?
Иль правда, я жила уже.
Приснился сад, отцовский старый
И мама…(Сколок детства цел).
И звуки старенькой гитары,
И взрослый сын мой, офицер.
И косы мамины густые,
Тропинка школьная домой,
И ноги по стерне босые,
И чей-то шёпот : »Ангел мой!
А как великолепны её слова:
Я жизнью не смогу напиться –
Что мне твой кубок золотой?
За радость быть землёй рождённой
Я смерть свою прощаю, Скиф!
Так поэт учит любить жизнь, каждое её мгновение. Этим проникнуто каждое слово поэтессы.
Луиза Михайловна как бы говорит нам: «Берегите всё земное!» Узнав о трагедии в Чернобыле, Скиф возмущён:
«Не понимаю, не приемлю,
Здесь слепнет глаз, и глохнет слух…»
Промолвил Скиф и вдруг заплакал,
И слёзы в бороду текли,
И не стеснялся их рубака:
«Потомков вы не сберегли.
Хотя и были дикарями,
Землёю дорожили мы.
Куда угнаться нам за вами?!
И впрямь вы – порожденье тьмы.
Как землю травите жестоко?
Кто дал вам право на неё?»
У живущих на земле есть одно только право – беречь родную землю. При жизни Луизы Михайловны я даже представить не могла, что придёт время, когда её не будет на свете, а я буду вчитываться в каждую её строку, восхищаться её глубиной. Поэтесса – красивый цветок в нашем донском радужном венке. Последний год она работала над поэмой о музыканте В. Рихтере. А как она умела говорить! Какая дикция! Впервые я слушала её в одной из школ Тацинского района. Она покоряла и детей, и взрослых талантом общения с аудиторией. Этого нельзя забыть никогда. В каждом слове - её ранимая душа, её желание передать слушателям суть ею выстраданных мыслей. Вся жизнь её отдана поэзии, творчеству. Неоценима её помощь в работе над строкой Виктории Орловой, Дмитрию Гречкину. Это имена местных поэтов, которые продолжают служить поэзии, продолжают её, Луизу Машневу. У неё было много друзей, тоже творческих личностей. Она притягивала к себе поэтов-самородков, помогала им в творческом становлении. И лето, и осень она прожила у меня. В станице Тацинской и сейчас печально стоит её родительский домик на улице Пролетарской. В этот последний год жизни ей хотелось его отремонтироать. Провела воду во двор, что-то обновила и в доме. Любила она родительское подворье. И сейчас цветёт весной старый сад, посреди которого старая яблоня, словно королева. Луиза Михайловна любила отдыхать под её кроной в летний жаркий день. Она исколесила пол-России с целью изучения жизни и творчества Анны Ахматовой, Михаила Лермонтова. Побыла в Ташкенте, в подмосковной Тарусе, в Тарханах. Много лет принимала участие в Цветаевских чтениях. Необыкновенный человек, открытый, добрый, щедрый сердцем. Путь к совершенству поэтической строки нелёгок. В этом она убеждала нас, поэтов, своим служением слову, точному, яркому, талантливому. Спасибо ей за осень и зиму, которые мы с ней провели вместе, размышляя о поэзии, о жизни. Она слушала мои стихи, давала советы, поочерёдно мы читали стихи наизусть. Мне посчастливилось с ней общаться, заботиться о ней. По жизни она была незащищённой, быт, повседневность как-то не сочетались с её одухотворённостью и желанием до конца отдать себя его Величеству поэтическому СЛОВУ.
Донская поэтесса Луиза Михайловна
Машнева (Никитина) скончалась 26 марта 2017 года
от ишемии на 75 году жизни. Ей я посвятила несколько стихов. Вернее, в память о своей подруге, наставнике, ростовской поэтессе, моём кумире.
Она в мой домик больше не придёт,
Не поразит чарующей строкою.
Стихов проникновенных не прочтёт,
Не бросит вызов сладкому покою.
До совершенства спутницу строку
Не доведём с Луизою мы вместе.
Не забредём в парнасскую реку,
Забыв ответить: - Нет! - внезапной смерти.
Душа Луизы где-то надо мной,
Любя весь мир, строкой всех восхищает.
Как будто ангел верный, неземной,
Меня от бед в пути оберегает.
Грустит Ростов, узнав о смертном дне
Своей Луизы, яркой поэтессы.
Придёт, быть может, в домик мой во сне,
Она, минуя смерти и прогрессы.
Когда поэт уходит навсегда.
Когда поэт уходит навсегда,
Грустит земля, политая дождями.
Дорога у поэта непроста,
Он шёл к мечте тернистыми путями.
Закрылась вдруг распахнутая дверь,
Наполнил ветер холодом просторы.
Где носится душа его теперь,
Ища себе в нелёгкий миг опоры.
Поэт стихами, словом щедрым жил,
Пел людям песню о любви и боли.
Он мир добру и мудрости учил,
Всем от души желал счастливой доли.
Более двух лет прошло с тех пор, как не стало биться сердце поэтессы Луизы Михайловны Машневой. А я будто наяву слышу её тихие слова по телефону: "Любовь Ивановна, а я не встаю - кружится голова. Сын мне купил новое постельное бельё, полотенца, салфетки." Я тогда не понимала, чем может закончиться её жалобы на здоровье. А через три дня её сын сообщил мне о её кончине. До сих пор не могу в это поверить. Мне и сейчас кажется, что она там, в Ростове-на-Дону, шлифует свою последнюю поэму о В.Рихтере, звонит редактору, думает, как поскорее издать эту книгу. Строки, новые книги, публикации в областных газетах и журналах, встречи с читателями - это её беспокойная творческая жизнь, её редкая судьба, её вечное стремление к совершенству задуманной строчки, к новым словесным открытиям. Нельзя, чтобы имя поэтессы Луизы Михайловны Машневой было забыто. Её духовный потенциал так важен в сегодняшней жизни, в формировании характеров подрастающего поколения, нашего будущего. Мне часто хочется сравнить человека с цветком. Один человек, не успев сформироваться, угасает. Другой, живя, расцветает, оставив в этом большом мире свой маленький след. На Дону много ярких творческих людей. Они наша слава, наша гордость. Их судьбы, их имена и составляют наш донской венок. А каждый из них - яркий цветок, украшающий нашу жизнь добром и своим творчеством. Луиза Машнева - цветок самый радужный, самый нежный, самый благоухающий, занял достойное место в донском венке. Ей нет равных по трудолюбию, целеустремлённости и верности его Величеству поэтическому слову.