Предисловие
Бульвар Приморский, лавка, вечереет.
Сидит дед, смотрит, небо как чернеет,
А рядом с ним, вовсю, играет детвора,
Давным-давно ему домой идти пора,
Но его дома уж давно никто не ждёт,
Ведь пусто там и одинок его полёт.
Ещё тогда, когда-то, в сорок пятом,
Когда был молодым, ещё солдатом,
Свою любимую навеки потерял
И столько лет он ей ни с кем не изменял.
Он её образ нежно в памяти хранит,
С ней разговаривает, шутит с ней и чтит.
Давно по городу уж отшагал парад,
И он, событию такому, тоже рад,
Ведь до сих пор ещё и он идёт в строю,
Пока ещё петь не закончил песнь свою.
В толпе людей он затерялся на параде,
В своём медальном, очень праздничном наряде.
Вокруг него ему руками люди машут,
Лишь для него певцы поют, танцоры пляшут.
Народ толпится, с Днём Победы поздравляет,
А он не слышит, лишь о прошлом вспоминает.
Он ещё помнит, как любимым называла
И, на руках его, сникая, умирала…
1
Ведь так немного до Победы не дошла,
В самом Берлине она смерть свою нашла.
Как он кричал тогда, и как он её звал,
Как он над телом, остывающим рыдал.
Его подруга фронтовая, его Настя,
Её старался уберечь он от напастей,
Не уберёг… Теперь себя во всём казнит
И его тянет каждый год, словно магнит,
На место, где они впервые целовались,
В тот город, где они когда-то повстречались.
Сам из далёка он, с таёжной глубины,
И даже не было тогда его вины,
Но всё ж простить себе никак уже не может
И только Бог ему когда-нибудь поможет,
Опять душевный обрести себе покой,
Холодной осенью, зимой и в летний зной.
Сейчас он вспомнил, как из боя выносила,
Сама, от тяжести, рыдая, голосила,
До Дня Победы, ровно год всего назад,
Когда в атаку их на склон повёл комбат…
От тяжких дум его внезапно оторвали,
Вокруг него собрались дети и сказали:
«Ну, расскажи ж нам, всётки, деда, как всё было?
Тебя ж война, видать, по миру поносила?»
2
Поправил волосы седые он протезом,
Давным-давно, после войны, ему железом,
В бою потерянную руку, заменили,
А, что смогли, тогда, на место всё пришили.
Взглянул, подумал он немного и ответил:
«Ну, ладно, слушайте рассказ недолгий, дети:
Как ураган, тогда, по Крыму мы промчались,
И город с ходу штурмом взять мы попытались,
Но немцы сильно Севастополь укрепили
И, скрепя сердце, штурм немного отложили.
В горах опять бойцы учились воевать
И неприступную твердыню штурмовать,
Ведь немцы очень тут неплохо постарались,
Вокруг в три уровня фашисты окопались,
Они в шесть ярусов траншеями обвились.
И тут вдруг, пуля, словно жало в тело впилась -
Это без устали стреляли снайпера.
Так пролетели три недели и… пора!
И вот, седьмого мая, на рассвете,
Подняв войска, по красной, по ракете,
Мы на врага, атакой, яростно, пошли
И мои многие друзья там смерть нашли…»
Задумался,… не знает, что сказать
И как словами им всю битву описать…
3
«Мы восемь месяцев сей город отдавали
Ну, а назад его за месяц возвращали».
Закончил свой рассказ и быстро встал,
Ушёл от них - слезинку он скрывал.
Понять никак не сможет детвора,
Как движется в огне Сапун-гора,
Словно живая, от разрывов она стонет,
Дрожит, шевелится и в братской крови тонет.
С землёй сровнять её, как будто бы решили,
Обрушить сверху канонаду поспешили,
Потом туда на штурм пошла пехота,
Хоть в день такой и гибнуть неохота.
За каждый камушек, с надеждою хватаясь,
Срасталась с ней пехота, поднимаясь,
На гору эту, с каждым шагом выше,
А в перепонках становилось тише,
Бойцы, контуженые, головы крутили
Их выводили и тот час же их сменили.
Рискуя жизнью, парни гору штурмовали,
Собою точки огневые закрывали.
А с рядом ними, скинув чёрные бушлаты,
В атаку шли, наперевес взяв автоматы,
Родной свой город, свою крепость, возвращая,
Матросы в пекло шли, Отчизну защищая.
4
Средь них бесстрашная девчушка молодая,
Сама же ранена, сама еле живая,
Прямо под пулями им раны бинтовала,
Свою усталость, свои страхи забывала.
Артиллеристы тут по склону тащат пушку,
Свою родимую, надёжную подружку,
И под огнём её, смертельным, не бросая,
Прицельным выстрелом пехоте помогая.
По сантиметру эту гору занимали.
Врага огнём своим свинцовым поливали.
Прямой наводкой танки поражали ДОТы,
А с неба чёрного ныряли самолёты.
Вот, сбитый мессер носом клюнул, задымился,
С разгона в раненную землю он вонзился.
Вдруг знаменосца пуля срезала шальная,
Флаг он не выпустил, упал, передавая.
А на вершине, удержать её, стараясь,
Фашисты, яростно, истошно, отбиваясь,
За каждый метр, в своей агонии, цеплялись,
Из блиндажей они всё так же огрызались.
В атаку наши поднимались в полный рост,
А в небе снова задымился чей-то хвост,
Там, в небе, тоже и на море бой идёт,
Корабль опять торпедный катер достаёт.
Солдаты падали и заново вставали,
Погибших новые бойцы тот час сменяли.
Дорогу вверх им расчищали огнемёты
И в рукопашную пошла наша пехота.
В тот день, жестоко и умело, немцы дрались,
И контратаки сами делать всё старались,
Их останавливали яростным огнём,
Всё повторялось бесконечным этим днём.
5
Девятый час уже идёт жестокий бой,
Не умолкает ни на миг снарядов вой.
И вновь противники сходились в рукопашной.
Морской пехоте нашей, ловкой, бесшабашной,
Тельняшки в клочья рвали пули и штыки.
Они стреляли на ходу, прямо с руки.
Ну, а фашисты, как и прежде, не сдавались,
Как зверь, отчаянно они сопротивлялись.
Строчили всюду пулемёты не смолкая,
Лишь иногда, в перезарядке, затихая.
И вот с гранатою в руке наперевес,
К гнезду смертельному солдат уже полез.
А здесь в камнях укрылся снайпер, помогая,
Свои позиции, лишь изредка, меняя.
Давным-давно уже все птицы замолчали,
Издалека они за этим наблюдали,
Как муравьи, бойцы карабкались по склону,
И как назад они катились, пряча стоны.
Под этим склоном его Настя находила,
И, после, с ним же, в лазарет и угодила.
А на горе всё продолжался смертный бой,
Раскаты взрывов заглушил ужасный вой -
Это «Андрюши», наконец заговорили,
Ракетным рёвом грохот боя заглушили,
Врага с земли родной, огнём своим сметая,
И путь-дорогу нашим танкам расчищая.
Враги, тогда, бросая раненных, бежали,
Но всюду немцев наши пули доставали.
А танки наши в город тут же ворвались,
Двумя лавинами по улицам прошлись,
Всё на пути своём, как ураган, сметали.
И Севастополь от врага освобождали.
И вот, девятого очистили весь город,
Бежали немцы из него, поднявши ворот.
В Москве, в честь города, устроили салют,
Во славу тех, кто не дошёл, и кто был тут.
Стихийно город вместе с ней салютовал,
А Сталин лично Севастополь поздравлял.
И возвратился Черноморский флот на базу,
Сметя с земли родной фашистскую заразу.
6
Остатки немцев к Херсонесу отступили,
Своим последним рубежом мыс закрепили,
По сто стволов стоят на каждом километре,
По сотне пуль в окопах ждут на каждом метре.
Причём, они боеприпасы не жалели,
О том, что было, лишь немного сожалели,
Они надеялись, что смогут их забрать,
Но, зря надеялись и здесь им подыхать.
Из них, кто спасся, был тогда безумно рад.
В тот день отправились спасать своих солдат
Сто девяносто крупных вражеских судов,
Но сильный шторм не дал им – месть богов.
Кто был в порту, те лихорадочно чинились.
На кораблях совсем немногие вместились -
Уплыть скорее торопились капитаны,
Заштопав наскоро в бортах сквозные раны.
Наполовину только, в спешке, загрузились.
На берегу, уж меж собой, солдаты бились.
Кто-то стрелялся, ну, а кто сходил с ума,
И грузом стала бесполезным, вдруг, сума -
По всему берегу уж паника катилась,
И так растянуто, как вечность, время длилось.
А кто уплыл, тем всем не больше подфартило -
Уже ко дну идут и «Тея», и «Тотила».
Им самолёты наши ходу не давали,
Тогда на палубах фашисты выставляли,
С собою забранных в плен женщин, и детей,
Чтоб не стреляли наши в жён и матерей.
И самолёты в эти цели не стреляли,
А, покружив над ними, дальше пролетали.
Ведь наши лётчики помочь им не могли,
И только эти корабли на курс легли.
7
На берегу последний штурм уже в разгаре –
Сегодня наша артиллерия в ударе.
Ни на секунду не даёт врагам забыться,
Нигде фашистам от «Андрюш» было не скрыться -
Снаряды цели находили и в сортире.
А наш советский, лучший Т-34,
Летел и яростно врага с пути сметал,
Рубеж, последний, немцев, с ходу, прорывал.
И как фашисты в этот день не трепыхались,
Но, пробил час и все, двенадцатого, сдались.
И всех колоннами их с мыса выводили,
А полицаев тут же, сразу и судили.
Измены Родине им, гадам, не простили –
Петлёй на шее за убийства отплатили.
Лишь шесть процентов Севастополя осталось,
Из сотни тысяч - три в живых лишь, оказалось…
…………………………………….
8
Уж ровно год, как были с Настей всюду вместе
Всегда своею называл её невестой,
С ней у горящего костра он танцевал,
И под гармошку с нею песни напевал…
Глаза свои он тихо к небу приподнял,
Взглянул на небо, их закрыл и зарыдал.
Вдруг, как и в старь, в округе всё загрохотало,
А в нём опять всё ожило, затрепетало.
Видны повсюду ярко отблески салюта,
Он оглянулся и сказал: «Весь город тута».
На небе дымном полыхал огнём салют,
И хоть нигде его давно уже не ждут,
Но был сейчас он снова здесь, среди людей,
И видел всех он фронтовых своих друзей,
Вокруг него они стояли, улыбались,
И с ним, по-дружески, за плечи обнимались,
Не замечая, сквозь них, люди проходили,
Навек с собой они их память уносили.
Они бессмертны, но не вечны ветераны.
И хоть давно уже залечены их раны,
Уходит их всё больше, больше с каждым годом.
Не забывайте их, пожалуйста, народом,
Всех тех, кто рядышком невидимо стоят,
Всех молодых непобедимых тех солдат.
На небе искры, разлетаясь, танцевали,
И все друг друга с Днём Победы поздравляли!
Он улыбнулся, посветлел и вдруг запел,
Ну, значит - это вот и был его удел.
И не грустил уж не о чём, и не жалел,
Сейчас он радостно и счастливо смотрел,
Смотрел на тех, кого когда-то защищал,
Он очень нужен им, теперь он это знал.
Эпилог
Наш Севастополь легендарный,
Великий город, русский, славный,
Вас никогда не позабудет,
Вам благодарен вечно будет!
#ДеньПобедыДоброеУтро