Мужик отмечал сороковник,
друзей школьных
собрал он за стол,
пришли: банкир, поэт, уголовник
и директор их школы пришёл,
пришёл бомж
и пришёл настоящий полковник,
возглавлявший у них комсомол…
Тост сказать предложили комсоргу,
что полковником стал в Чечне,
он стакан с водярой потрогал
и сказал: «это странно немного,
знаю: истины нет в вине,
почему здесь имея поэта,
тост сказать предлагают мне,
ведь ему способнее это
и не стоит сидеть в стороне!
Вот поэту и карты в руки,
пусть срифмует,
ему ж не впервой!»
А поэт тряхнул головой
и сказал: «Ну, терпите, суки,
тост мой длинен,
как ночь зимой:
За мужскую крепкую дружбу,
за наличие денег в кармане,
за военную вашу службу,
за костюм от Джорждо Армани
и за то, что прийти нам нужно
к новой жизни,
хоть всё в тумане,
и за то, что б все
были здоровы
и имели своё жильё!»
Бомж заплакал
на этом слове:
«где жильё,
увело жульё!»,
а потом пригрозил банкиру,
что возьмёт его на таран,
им банкирам не место в мире,
харакири всем за обман!
А директор кричал: «По коням,
вынимаем из ножен сталь!»,
но банкир хохотнул спокойно
и скандал применять не стал!
Уголовник пил водку, молча,
он на речи был не мастак,
не пьянел, но краснели мочки
на ушах, как советский флаг,
мы сказать можем между строчек,
он тайком вспоминал ГУЛАГ,
как вохра отбивала почки,
и сжимался его кулак!
Но остались они друзьями,
грусть откинули, как труху,
хоть один был в ужасной яме,
а другой парил на верху,
банкир домик имел в Майями
и из норки носил доху,
ну, а бомж не имел ни ху..,
ну, ни хутора, ни квартиры,
жил в общественном сортире
и один был в подлунном мире
и бранил за обман сноху…
Может, я мелю чепуху? –
но остались они друзьями,
юбилейная длилась ночь,
бомж забыл
о жестокой драме,
а банкир обещал помочь…