Хотя мои чувства душой не ослепли,
и мысли пока что умом не ослабли,
но кольца годичные приняли в петли,
совсем выжимая из жизни по капле.
А много ли мне отломилось печали,
когда столько лиха у прочего люда?
Но как же оно было в самом начале,
когда каждый знал: кто он есть и откуда?
Я так и не сведал всего, чем волнуясь,
себя человек обретает, как память,
а только любовь, словно боль прободную,
которая русским - последнее знамя.
Наверное, были мы раньше такими,
какими нельзя жить в поганое время...
И только одно, моей Родины, имя
когда-то сожжёт всё крапивное семя.