Нас топят, как котят бездомных,
Нас топчут, словно мы - клопы.
И ранят души монотонно,
Смеются, будто мы слепы.
Нас гонят, будто мы ничтожны,
Нам будто в мире места нет,
"Нельзя" на каждое "а можно?",
И в холоде встречать рассвет.
Нам ничего не достается просто,
И нам за все приходится платить,
И мы терпели боль, скрывая слезы,
Прося лишь, чтобы их Господь простил.
Мы прижимали ближе одеяло,
И представляли, что в нем есть душа,
Нам было много, там, где было мало,
Но нам всегда была пора бежать.
Из роз не вырасти простой сирени,
А из березы не посеешь хлеб,
Но мы смогли даже в холодной тени
Вырастить сад на выжженной земле.
Скажи, когда вернётся в моду честность,
Когда в почете снова быть добру?
Когда лишь искренностью интересов
Мы завоюем плен любимых рук?
Когда просящий заполучит помощь,
Когда молящийся услышит зов,
Когда соломинка дойдет до тонущего,
Он вдруг задумается о значеньи этих слов.
Нам ничего не доставалось просто.
Но я бы снова прожила ту жизнь,
И я смотрела б на тебя, скрывая свои слезы,
И мне б плевать было на все, ведь ты со мной, дышишь.
Нам много счастья никогда не нужно,
Мне - на тебя смотреть, и забывать, что я больна.
Тебе - скажи, и я все сделаю, тебя послушав,
Но все мои вопросы слышит только тишина.
Все, что я делала - то добровольно,
Я не могу сказать, что это зря.
Я не могу назвать это любовью,
Но все, что делала, я делала лишь для тебя.
Нас никогда не понимали люди,
И по ночам, латая пустоту,
Мы так мечтали о внезапном чуде,
Я две недели верила, что все врачи мне лгут.
Мы даже плакали вдвоем, ты помнишь?
Ну как, я плакала, а ты все молча понимал,
Рассказы детства, об отцах, гасили свет в прихожей,
И даже уровень потерь казался мне так мал.
Удары в пол, прости, я жду, все обретало смысл,
Весну менял мороз, второй этаж, окно, и дым,
Где бы ты ни был, ты всегда бродил по моим мыслям,
Работа, вечер, дом, вода, и на пороге - ты.
Мы находили за глазами свет добра и веры,
И я хотела бы, чтоб каждый видел этот свет.
Запомни - ты навеки будешь в моей жизни самым первым.
Я буду рядом, слышишь? Даже через сотни лет