«— Именем короля! Под страхом смерти никто не должен доверять распространившемуся во дворце бессмысленному, ложному слуху. Никто не вправе обсуждать его, а тем паче распространять вне пределов дворца. Такова воля короля!».
Марк Твен, Принц и нищий.
Надменный паж, уняв тоску,
Щекотно посмотрел на трон,
Принял рукою пыл к виску,
Почуяв церемоний гомон,
И звон литавр, бой сердец,
Что барабанной дрожи вто́рит.
И царства дух средь сотен лиц
На душу принца экстаз наводит.
Меж мыслями обронен звук,
Он будто хмыкнул одичало,
И покрывало сна что пух
Руками матери качало...
Он возносился в бытие,
Которое ему ль для славы —
На тяжких мыслях. И сие
Разнудство гордой головы
Еще сильнее подбородок
Драло на высь, нос тучи вел.
Несмелый, скромный самородок,
Пажом что к трону подошел,
Неся от мантии конец,
Решая по уму что будет,
Коль он, бало́вник и игрец,
Ею встряхнет. И на пол сядет.
И скажет королю: «ха-ах!
Величество мое устало,
И хочет просьбой на словах,
Чтоб воинство пажей дерзало,
И опахалами махало,
Жару гоня от тела прочь».
Но лишь помыслил так нечаянно,
Вошла средь залы сира дочь,
В сиянии своем небесном.
Ему так виделось порой — случайно;
И весь забился в чувстве тесном.
И на пол сел, отбросив плащ.
И кинулись к нему: не плачь!
И царь ходил вокруг, заботясь.
А дочь царя, на ох сойдя,
Присела рядом, не стыдясь,
Рукой погладила, войдя
В его глаза сердечной мазью:
Слезами дух его омыт.
Очнулся. Ощутив всех мразью.
Истоптан, проклят, и забыт.
***
Копаниями что ли сна...
Проснувшись грезишь,
Исходит тенью пелена,
Но сновидениям не веришь.
Журчали дни водою с гор,
Вставало солнце над зарею
Само себя светя в упор:
И было ладно с головою.
Осадок пуха в мыслях тлел.
И ветер шевелил ресницы.
Дух веры чувством истин пел.
Не зная жития границы.