Город ночи дождинками косит,
город светом мучительно скуп,
ветер брызги дождя доносит
до холодно-щетинистых скул.
Я иду упрямый и прямо
по дорогам его в никуда,
этой ночью я вышел за рамки
и уже не вернусь никогда.
Осознание тайны вечной-
что есть я и что есть душа,
и себя я очеловечил-
человечу душою дыша.
Нет восторга в открытой тайне,
и слова цедят зубы матерно
да добавкою дождь печальный
моросится на щёки матово.
Мне бы выбраться прочь из города
в невозможные дальные дали,
что оставлено-мне не дорого,
что найду я-не беспечально.
Залило в щиколотку обочины,
как там я-посреди дороги?
Давит,давит на плечи облачность,
пригибает к дороге ноги.
И мой путь виден еле-еле
и вокруг меня воздух слеп,
только словно в конце тоннеля
долгожданный увидел свет.
По дороге свет скоро брызжет
и сошлись человек и КАМАЗ,
и остатки будущей жизни
расплескались болью из глаз.
Навалилась стотонная тяжесть,
протащила асфальтом,расплющила,
в горле звук утонул кряжистый-
недосказанность о грядущем.
Колесо проскочило по кочке-
не в лежачего полицейского,
болевые раздавлены точки,
и заметно без оптики цейсовской.
Я расплющенно-колесованый,
на челе моём кровь как роса
и зарёю располосованной
загорелись истошно глаза.
Сумасшедше-маниакальное
разгрызает взгляд изнутри,
и прорвалось и вертикально
бывший я в небеса воспарил.
А внизу мой сосуд,моё тело,
ноги вывернуты так и сяк,
и ухмылка синяя в белом-
без души я совсем размяк.
А душа-это я,бывший,
а душа-она выше-крыши,
улетаю вовне,навсегда
в невозможные города.