Иван Купцов проснулся около пяти утра. Многолетняя привычка давала о себе знать. Иногда, глядя на посапывающую рядом жену, он завидовал ей: спит человек и горя не знает, а тут... Сам виноват. Столько сил и терпения ушло на то, чтобы приучить себя вставать в пять, а сейчас, когда он оказался в пенсионерских рядах, этот вовсе бы и не нужно, но организм привык, и ничего тут не поделаешь.
Последнее время Ивана прямо-таки замучили кошмарные сновидения: битвы-сражения, преследования-погони...стали обязательными в каждую ночь. Из чего только в Ивана не стреляли: и из пистолета, и из автомата, и даже из пушки... Правда, он сразу просыпался, но неприятный осадочек в душе оставался.
Этой ночью оказался Иван в плену у жестоких бандитов. Они требовали от него каких-то сведений, но Иван даже не знал о чём шла речь; мало того, он вовсе не слышал их. Тогда бандиты, оценив непонимание Ивана по-своему, привязали его к кресту и решили для верности прибить руки гвоздями. Иван кричал, вырывался, но поделать ничего не смог. Гвоздь вошёл в ладонь, как нож в масло. Иван тут же проснулся.
Несмотря на раннее утро, было довольно светло. Он вытащил руки из под одеяла и, посмотрев на них, ахнул: на ладони левой руки, в которую был забит гвоздь, оказалась кровавая рана. Иван потёр её пальцем правой руки, и рана постепенно исчезла. "Ничего себе", - подумал Иван, прикидывая, что бы это значило.
Ответить на вопрос "Что всё это значит?" Иван, сколько не пытался, никак не смог. Весь день он был сам не свой. Время от времени он осматривал ладони, но ничего, что его могло насторожить, не происходило.
В следующую ночь, опасаясь мрачных сновидений, Иван долго не ложился спасть. Терпел сколько мог, однако после полуночи сон его окончательно одолел. Проснулся Иван с опозданием на час, чего с ним давно не случалось. Было уже совсем светло. Ни один сон Ивану в эту ночь не приснился. Осмотрев себя в зеркале, он остался доволен. Когда таким образом прошло несколько ночей, Ивана стали одолевать сомнения. "Чёрт побери, - думал он, - может, мне с ладонью показалось? Вроде, как бы продолжение сна".
Шли дни и ночи, и случай с раной на ладони стал забываться. Сны, которые раньше снились Ивану каждую ночь, больше не снились. Он радовался, как дитя...
Новый удар по спокойному существованию Ивана был нанесён совершенно неожиданно.
Всё шло, как обычно. Дни и ночи были одинаковы, как близняшки. Просыпался Иван в пять, а ложился аккурат в одиннадцать. Так было и в этот раз. Напрасно радовался Иван.
Сон пришёл сразу же, как только он заснул. Ивану много раз посчастливилось летать во сне. Замечательное, надо сказать, занятие.
На этот раз Иван летел над горной дорогой сплошь усыпанной камнями разной величины. Он ещё удивился: "Как же здесь можно ездить?"
С левой стороны от дороги зияла бездонная пропасть, а справа упирались в небо огромные скалы. Несмотря на способность летать, Иван с опаской посматривал в левую сторону от дороги. "Какой-то неприятный сон мне снится", - подумал он, и тут же резкий толчок бросил его на дорогу. Горло Ивана захлестнула петля аркана.
Через мгновение вокруг него уже кружила злобная гогочущая толпа. "В пропасть его!" - крикнул кто-то из толпы. "Слишком просто, - прорычал другой голос, - его надо подвесить к чему-нибудь, чтоб он висел над пропастью, иначе он улетит: вон, он как летает...летун!" - закончил голос и загоготал. "Правильно!" - рявкнула толпа. Ивана схватили и потащили к могучему дереву, растущему на самом краю пропасти.
Неприятного вида человек из толпы закрепил аркан на дереве. "Ну, вот, - засмеялся он, - пусть теперь попробует полетать!" Толпа вовсю веселилась. Неприятный человек подошёл к Ивану, накинул ему на шею петлю и, прорычав: "А ну, вперёд, летун!" - толкнул Ивана так, что тот полетел в пропасть. В горло Ивана вонзилась петля аркана, дыхание перехватило, и он проснулся.
Несколько минут Иван тёр горло, пытаясь восстановить дыхание, затем встал и пошёл в ванную. Посмотрев в зеркало, Иван увидел лиловую борозду на шее. "Ничего себе, - испуганно выдохнул Иван. - Боже мой, что это?" Через несколько минут напугавшая его борозда бесследно исчезла.
Иван был ошарашен. Что предпринять он совершенно не знал. Было уже совсем светло. Иван вышел на крылечко, закурил и всё вздыхал да качал головой.
- Здорово, Купчик! - вдруг услышал Иван. Он поднял глаза: перед ним стоял Стёпка Стружкин, его сосед. - Давай, Вань, покурим что ли?
- Давай, - сказал Иван скорбным голосом, подавая Степану сигарету.
- А я, Вань, по делу к тебе подошёл, - пуская клубы дыма, сказал Степан. - Увидел, ты сидишь, думаю... Тут, Вань, такое дело... Чую...совсем нехорошее... У тебя, кстати, всё в порядке? Что-то вид твой мне не больно нравится.
- Не в порядке, Стёпа... Ох, не в порядке... Давай, ещё по одной.
Мужики курили, соблюдая несколько минут тишину. Молчание прервал Иван:
- Понимаешь, Стёпа, проблема у меня, как нынче говорят, нарисовалась.
- Стоп-стоп-стоп, Вань! Я тебе кое-что скажу, а потом мы твоё-моё попробуем объединить. Извини, что перебил тебя. Боюсь с мысли соскочить... С некоторых пор я стал замечать, как к твоему дому повадилась ходить Шириха. Кто она - сам знаешь. Боюсь, что неспроста.
- Шириха, говоришь? Но она, насколько я знаю, в колдовских или каких-то подобных делах - "белая". Ничего плохого она никогда никому не делала, а даже наоборот.
- Знаешь, Вань, в наше не очень стабильное время, любой человек может перекраситься.
- Неет, Стёп... У них, этих...ну...тоже есть свои законы.
- Ладно... А чего она тогда без конца трётся возле твоего дома?
- В смысле?
- Вчера даже на крылечко ваше поднималась. Постояла...может, хотела войти, но потом села на лавочку и несколько минут сидела и чего-то всё головой крутила... Что-то здесь не так, как хочешь...
- Обрадовал ты меня, Стёпа, по самое не хочу... Давай-ка, ещё курнём... Жене даже ничего не сказал, - просипел Иван, сделав несколько затяжек, - а тебе, моему другу, всё расскажу. Только ты не перебивай.
Степан в знак согласия кивнул головой, и Иван рассказал ему всё, что произошло с ним за последний месяц. Рассказ Ивана озадачил Степана. Пауза затянулась. Наконец Степан заговорил:
- Это, Вань, не Шириха. Имею подозрение, что она наоборот пыталась ослабить чьё-то нехорошее влияние на тебя. Вряд ли она у всех на виду прогуливалась бы возле твоего дома, а значит, что в эту скверную историю замешан кто-то другой, о ком мы пока ничего не ведаем. Как, Вань, думаешь?
- Точно, Стёп. В Старой деревне один такой тип есть, хотя, вроде, про его "деяния" ничего слышно не было. Сам-то он весь седой, а глаза...глаза очень недобрые.
- Вот-вот-вот, - поддержал Ивана Степан. - Чем-то ты ему когда-то не угодил, а такие люди чрезвычайно мстительны. Заявится к твоему дому в виде какого-нибудь кота, а ты и внимания не обратишь: кот и кот - мало ли их по селу бегает. Шириха-то, наверно, поняла "его" намерения, вот и ходит возле твоего дома да оберегает тебя от энтого злыдня. Если бы не она, я думаю, что было совсем плохо. Вот так.
- И чего же теперь делать? - уставил Иван в Степана вопрошающий взгляд.
- Есть, Вань, одно средство... Лет двадцать назад Колька Грач рассказал такой случай. Он тогда жил рядом с одним подозрительным человеком, которого в селе считался колдуном...этим...Мыкыльником, а может...может, с другим каким... Точно, прости, не могу сказать. Так вот: поднимется энтот...ну...на крыльцо и сидит, бормочет чего-то...чёрт его знает чего. Вот. Колька-то жуть как его боялся. Тогда Кольку кто-то и научил: зайдёт, мол, колдун на крыльцо, чтобы в дом войти или ещё чего, а ты если этого не хочешь, воткни нож в столбик крыльца. Колька так и сделал. Раньше-то сосед-колдун поднимется на крылечко, сядет и сидит, а тут - на тебе! Как мама отвадила!.. Покрутится, покрутится да и сделает отворот-поворот. Так-то... У тебя, Вань, ножи, поди, есть?
- Конечно, есть.
- Я тебе тоже несколько дам. Навтыкай их где надо и где не надо. Глядишь, они его, окаянного, и не пропустят к дому. Правду говорю.
- Думаешь, поможет?
- Без вопросов! Ещё "спасибо" скажешь.
На другой день Шириха, подойдя к дому Ивана и обнаружив то, что придумали два друга, удовлетворённо улыбнулась, перекрестилась, что-то прошептала и ушла, как будто в воздухе растаяла.
- Видал, - прошептал Степан, - теперь у тебя не дом, а крепость. Слава Богу, теперь, кажется, всё обойдётся. Может, покурим?
Иван полез в карман за сигаретами. В душе у него было легко и почти спокойно.
- Спасибо тебе, Стёпа. Здорово ты мне помог... Как думаешь, "энтот" в прошлую ночь был возле моего дома иль нет? А то мы радуемся, Шириха удовлетворена, а этот чёрт окаянный, может, и не был вовсе у дома. Шириха ни от кого не прячется, вот мы её из-за занавески и выследили, а как ночью можно кого-то узнать - темно же?.. Лампочку надо бы вкрутить на крылечке, тогда ни один дьявол к дому не полезет.
- Да, Вань, ты, пожалуй, правильно кумекаешь. Надо сделать так, чтоб он, этот окаянный, понял, что его проделки стали известны, как и он сам. Чтоб он, значит, понял, что ты знаешь теперь, что всё, что с тобой происходило, вовсе не случайность. Чего-то я...наворотил. Ты, Вань, чего-нибудь понял? Сам-то я...
- Не дурак, Стёп. Всё понял. Только как можно всё это устроить? Он ведь тоже не дурак - на, мол, смотри на меня!
- А я, Вань, знаю... Только щас осенило. Короче, мне мой зятёк поставил перед входной дверью в сени и из сеней в скотный двор по одному прибору, которые называются - датчиками движения.
- Эт чего такое?
- Объясняю по-простому. Подхожу, значит, к входной двери, а в сенях уже горит свет. Датчик ловит любое движение и передаёт сигнал лампочке.
- Ну и?
- Я, Вань, подарю тебе один датчик безвозмездно. Поставим датчик на крылечко, и все, кто попадёт в зону...ну...короче, заметит и даст сигнал лампочке, она и загорится. Тот, кто об этом ничего не знает, ахнет от неожиданности, потому что станет видимым, а, значит, ты его узнаешь, понял? Даже если он к твоему дому проберётся в виде какого-нибудь зверька, скажем, кошки или ещё кого, то на крылечко-то он всё равно пойдёт в человнческом обличии. Когда лампочка загорится, он сразу поймёт, что выдал себя с головой. А раз нечисть "засветилась", то больше никогда уже не придёт.
- А когда зять твой приедет?
- Зачем нам зять? Я пятнадцать лет электриком в совхозе работал. Нешто ты забыл? Да я тебе за час всё поставлю в лучшем виде! Я, короче, побежал.
И действительно, довольно скоро Степан пришёл с сумкой, из которой вытащил всё необходимое для установки датчика, включая лампочку.
- Это, Стёп, особенная лампочка. Называется - светодиодная. Включать её можно чёрт те сколько раз. Простая - в момент сгорит.
Примерно через час Степан закончил работу, мужики закурили и продолжили рассуждения.
- Короче, - сказал, вздохнув, Степан, - мы, Вань, должны вывести на чистую воду злыдня, который решил извести тебя. Я поставил в сенях специально розетку, чтобы ты мог в любое время задействовать датчик движения. Держать его постоянно включённым, мне кажется, смысла нет. Вечерком воткнёшь вилку в розетку, и вся дела. У тебя, вроде бы, твоя...уехала к дочери?
- Ну да. Ни свет, ни заря рванула на станцию. На месяц - не меньше.
- Вот и хорошо, а у меня и вовсе никого нет. Так что, вечерком находим хорошее место для слежения - вдруг клюнет. Чую, что это сынок Мыкыльника начал дурью маяться. Мыкыльник-то ещё тот знахарь-пахарь был... Подвигов за ним... вагон и маленькая тележка. Ладно. Ещё бы какой-нибудь звонок на крылечке обустроить.
Представляешь, он на крыльцо, а тут - бахх!.. свет загорается. Он, конечно, не ожидает такого, а тут ещё звонок или колокольчик какой-никакой динь-динь-динь... Надо поискать дома. Ну чего? Пора это дело сбрызнуть и бай-бай: ночь будет бессонная. Уухх!.. Я, Вань, прямо, как борзая перед охотой.
Поспать мужикам не удалось. Иван вытащил заначку, представляющую из себя полуторалитровую бутылку с известной жидкостью. Разговоры-рассуждения увлекли мужиков так, что они вовсе забыли про некоторые пункты планирования. В себя их привели наступающие сумерки.
- Всё, Вань, шабаш. Темнеть начинает. Пошли включать датчик движения.
Вставив вилку в розетку, Степан вышел на крыльцо, затем сошёл со ступенек, и...- о, чудо Маниту! - лампочка загорелась. Степан удовлетворённо отметил:
- Видал, Вань! Вот так. Я сейчас отойду от дома метров на десять-пятнадцать, а как лампочка погаснет, пойду назад. Посмотрим, с какого расстояния она меня "поймает". Когда до крыльца оставалось несколько метров, лампочка загорелась.
- Порядок, Вань!
- Стёп, ты чего раскричался?
- Ааа... Пардон. Всё-всё-всё... В хату идём. Надо ещё местечко оборудовать.
- А чего его оборудовать? Дома хоть глаз выколи. Отодвинем занавеску, и порядок в танковых войсках. Лишь бы нам, Стёпа, не уснуть.
- Ни-ни, Вань, никогда. Мужики сели возле окошка и стали ждать, когда лампочка загорится.
Скоро на улице наступила непроглядная тьма. Время неумолимо приближалось к полуночи. Мужики клевали носами и время от времени толкали друг друга в бок, дабы не уснуть. Они уже почти отчаялись, когда лампочка на крыльце ожила и вспыхнула ярким светом. Иван и Степан явственно увидели того, кого предположительно думали увидеть. Белый, как лунь старик, от неожиданности присел. В свете лампочки сверкнули лезвия ножей, воткнутых в столбики крыльца. Неведомая сила буквально смела старика с крыльца. Он упал навзничь, шепча, наверное, проклятия. Не успел старик прийти в себя, как подал голос Степанов петух. На месте, в котором лежал старик, как будто взорвалась граната, и он исчез. Иван и Степан смотрели на это и не могли вымолвить ни слова.
- Господи... Царица небесная, - прошептал наконец Степан, спаси и сохрани нас от этой нечести... Видал, Вань?.. Во делаа... Выйдем-ка на воздух, а то дыхания не хватает.
Мужики вышли на крылечко и сели на ступеньки.
- Как думаешь, Стёп, - прошептал Иван, - он больше не придёт?
- Думаю, что нет, - уверил Степан Ивана. - Он теперь, как засвеченный агент. Слушай...может по грамульке, а? У нас же осталось. Тем более, что спать нам больше...даа... Кстати, и утро, вон, скоро... А Петька-то мой! Молодец! Горланит лишенец... Хорошо мы Мыкыльникова сынка пугнули, будет знать! Вань, ты долго собираешься сидеть?
- Ааа... Я щас, Стёп, голова совсем не работает. Щас.
Через несколько минут на крылечко вышел Иван и поставил на лавочку бутылку с недопитой жидкостью, рюмки и пару кусочкой хлеба. Наполнив стопки, Иван подал одну Степану и сел с ним рядом.
- За что, Стёп, выпьем?
- Как за что? За спасение от всякой нечести. Дай Бог, чтобы у тебя всё наладилось. А если что, я тут как тут. Ну...за свободу!
- Тихо-тихо...- Иван оглянулся по сторонам, - ты, Стёп, сильно не шуми, а то он, может, где-нибудь пристроился да и наблюдает за нами.
- Нет, Вань. Он сейчас, я думаю, дома штаны сушит. Бывай, Вань!
- Спасибо тебе, Стёп. Без тебя мне хана была бы. Голова у тебя...генеральская, прямо. И ты...бывай.
Мужики выпили ещё по стопочке, потом закурили и ещё долго-долго что-то друг другу говорили и доказывали. А меж тем, начинало светать.