Читал я Пушкина когда-то.
Его наследье велико.
А что писал он русским матом
уж как читается легко!
В его стихах не сыщешь глюка.
Но Боже мой, какая сука
был этот педераст Дантес!
Дремучий, словно темный лес
он не любил стихов, в натуре.
А Натали порою дурой
в сердцах и Пушкин называл.
Закончился блестящий бал
куском свинца на речке Черной.
Но вот вопрос: какого черта
Спаситель варежку раскрыл
и не простер защитных крыл
когда в крестец летела пуля?
Чем занят был весь божий улей:
рой ангелов, и сонм святых?
Легко изображать крутых
когда не надо что-то делать.
Но мысль мне голову проела
что вовсе то была не лень.
«…Лесов таинственная сень
с печальным шумом обнажалась...»
Ну правда, блин, какая жалость
что гений этих легких строк
шагнул так рано за порог,
откуда не доходит слово.
В рассветном сумраке лиловом
его тяжелый, жаркий бред
был обращен, наверно, к Богу.
Напрасно, там, вверху не могут
любить как мы, по-человечьи.
Так было, так и будет вечно.
Вверху все то же, что внизу-
как виноградную лозу
талант высокий обрезают.
Жил мало Моцарт. Кто не знает
примеров множества других?
И не родится новый стих
что так к божественному близок.
А может быть, других коллизий
непостижимость в том видна.
Да только следствий цепь одна
и вспоминать об этом стрёмно.
Материей уж очень темной
Укрыта истина сполна.
И словно черная волна
всех накрывает воля рока.
И на путях земных до срока
не разгоревшись, гаснет жизнь,
не доцветая, гибнет завязь.
Её срывает злая зависть
каких-то непонятных сил.
А может, Сеятель скосил
что сам же ранее посеял,
и зерна отделил от плевел.
И, по – простому говоря,
Ему вообще до фонаря
как нас Он этим озадачил.
А наши нежности телячьи
друг к другу для Него – смешны.
Где нет ни лета, ни весны,
ни дня, ни ночи, есть ли милость?
Кому хоть что-то обломилось
оттуда, что не светит здесь?
Всех гонит дьявольская спесь
Судьбы, а не свобода воли.
Где тела нет, там нет и боли.
И теплоты дыханья нет,
и сердца нет у бестелесных.
Там крылья ангелов небесных
в их эфемерности – слабы,
в их бесполезности – нелепы.
Там все глаза от света слепы.
И этот беспощадный свет
заполнил все, и нет ни тени,
ни малого кусочка тьмы
где кроме звезд увидеть мы
сумеем также боль чужую.
Не поминайте Бога всуе -
Он нас не слышит. От него
нас отделяет не пространство,
а тьма и теснота мозгов.
И рать невидимых врагов
на нижних этажах астрала.
Душа надеяться устала
на встречу с Ним. Но не добиться
никак внимания Творца,
покуда бледностью лица
смертельной фейс-контроль не пройден.
Но где-то в этом хороводе
богов забытых, душ чужих,
астральных сущностей и прочих
бесплотных тварей, что морочат
незримо головы живым
пусть невесомее, чем дым
прозрачней, чем вода святая
неуловимее, чем сон
живет все то, что создал он –
Поэт – творец миров и мифов,
потомок дальний вольных скифов
и африканских черных дев.
Изнанку жизни разглядев
катал он желваки на скулах
когда в дворцовых караулах
кавалергардов видел блеск,
когда прикидывал он вес
даров судьбы, его минувших…
Но парки нить уже сплели
и на поверхности земли
недолго путь его продлится.
Кружит метелью над столицей
веселых бесов хоровод.
То был не дар, то был развод.
И фишка в том, что силам темным
нужны эмоции живых.
И чтоб из каждой головы
они струились неуемно.
И чем вибрации грубей,
чем боле тягостных страстей
они явились порожденьем,
тем лучше темным. Вот ответ
зачем до срока гасят свет
здесь тем, кого мы так любили.
На том снегу его убили
прицельно и почти в упор.
«Судьбы свершился приговор»
сказал другой, и стал под пулю.
Так было, так оно и будет
Всегда. Да это просто жесть.
И если боги где-то есть,
то им на нас плевать охота.
Да ладно. Не пыли, пехота.
Что есть, то есть. Что не дано
Того и возвращать не надо.
Была и у него отрада -
Земная плотская любовь,
Горячая, от солнца, кровь,
«Восторг и слезы вдохновенья».
Но чувства рифмами одев,
и в совершенстве овладев
земной "наукой страсти нежной",
он мимоходом и небрежно
и зависть темных возбудил,
задел тщеславие духов бездны.
Не мог он справиться с наездом
из высших сфер. Но дал понять,
что им не светит испытать
гармонию души и тела.
В него оттуда и влетело.
И в том причина, отчего
тот роковой свинец горячий
не превратился в легкий мячик
или в живого снегиря,
и не иссохли все моря
когда своей достиг он цели.
Блаженны те, кто уцелели.
Быть может, их талант скромней,
и высшей зависти не стоит.
Пусть каждый, как умеет, строит
среди разбросанных камней.