Я умерла столько раз, сколько детям, увы, не положено.
Мне даже нет двадцати, а мне сыпят цианистый калий.
Тела бездушные, как одежды ненужные, сброшены,
Да так красиво с высоток они летят на аллеи,
А улицы мирные содрагаются.
Мы суицидники с невинными душами,
Плевать, что в Библии так — не считается.
Скажи мне, давно ли мы стали ненужными?
Скажи, почему так всегда получается?
И если мы грешники, если — убогие.
То в чем вообще смысл этой всей игры?
Таким, как мы, пешкам ломают ноги,
За то, что ты сделал или, что ты сделал бы.
Как бы ты ни старался держать спину ровно,
Всегда будет прохожий, пожелавший сломать ее.
Ты уже не ребенок, прими все, держа свою голову.
Люди сейчас не люди. Люди теперь — зверье.
В шахматах ставят мат, нас матом покрывают,
Нас рвут на части словом, а добивает кулак.
Теперь, наконец, я знаю,
Что человечным больше человек не бывает.
И, флаг свой поднимая,
Объявит не мир, а войну.