В поле рожью колосится
Чувство времени хмельного.
Летний зной как будто снится
В часе бремени родного:
Над комбайном пыль ветрами,
Всей землей страда подъята.
Солнце блещет небесами:
Из сегодня светит в завтра.
Вера трудной силой свята,
Вдаль чуть глянешь: трактора
Мнут дорогу коли сами,
Значит встали. Вдох — жара.
Пот отер со лба руками,
И размеренно ногами
До навеса — есть пора.
Люд сбирается на трапезу.
Подустали, но сильны
Духом ветра, ждут грозу:
Все синоптики сплошны...
Дальше полем, за лесами
Есть речушка, сел посад,
Церковь тихая веками,
Да с тремя колоколами,
Дальше яблоневый сад.
Все там вместе, неудержишь
Сердцем милую печаль
По родному краю, сверлишь
Взором чутким миски сталь.
— Что, еще, Михалыч, супу?
— Да, пожалуй, — чуть кивнул.
Конь тут мнется, дрожь по крупу,
Головой сердясь мотнул.
По телеге глазом мельком,
Ложку в рот, чудясь сморгнул.
Муху дернул кулаком хлеб держащим.
Вновь ползет. Рядом Васька хохотнул.
Гомон тихий. Связь речей.
Дышит хлеб с полей, играет
Шумом дали суховей...
Скопом мысли собирает.
Полчаса зевоты тайной. Неги сна.
Леность в членах, взмах случайный:
По знакомому приветствие. До дна
Пьется жизнь с ладоней будто. Эй!
— Завертай ее оглоблей, так!
— Да не слушает, как сто твоих чертей!
Лошадь мнется, пыль с копыт, кулак
Стиснул медленно фуражку на бедре.
Солнце плещет синевою, даль свербит
Томным эхом, ветер зной скоблит.
Мимо Глаша смехом, с очистками в ведре...
— Всё, пошли работать, день не ждет!
Бригадир от тракторов идет,
Машет деланно руками наотмашь.
Ему тридцать лет поди не дашь.
Нахлобучил кепку тракторист.
Он же между делом баянист.
Зажигает так, что в небе треск!
А в реке от рыбы знатный плеск.
В воскресение с сынишкой по утру...
Стук копыт в дорогу, во жару...
Уже ближе, скачет во всю прыть.
Кто это? Коня решил загнать.
Местный плотник, его матом крыть.
И фуражку давай снова мять.
Оглянулись, ход остановив.
— Что случилось, — слухом пелена.
Ветром отнесло слова, привстав
Слышит снова повторил: Война!